Эндшпиль - [4]

— Понятно. Одну минуточку, — Портнов поднялся из-за стола и вышел.

Из дежурки он позвонил в дом туриста и обе гостиницы. Отовсюду подтвердили: утром свободных мест у них не было. Когда будут? Только вечером.

Да, день был буквально набит неприятностями.

Последний удар, сам не подозревая того, нанес старшина. В отсутствие капитана он позволил Минцу вступить с ним в любезный разговор и даже развязать рюкзак. И когда Портнов вернулся в канцелярию, старшина рассматривал какую-то книжку, а Минц вынимал из рюкзака маленькую шахматную доску. В ней гремели фигуры.

Повеселев, Громобой передал книгу капитану.

— Вот товарищ Минц подарил заставе свое произведение.

Это был сборник шахматных этюдов, выпущенный в Москве в 1955 году. На титульном листе Портнов прочитал размашистую подпись: «Бдительным советским пограничникам — от мастера спорта СССР С. Минца». Он перелистал несколько страниц и среди других портретов узнал Семена Григорьевича. Орлиный профиль и чисто выбритое лицо, только чуть-чуть помоложе. Дальше шли его этюды с диаграммами, буквами и цифрами.

— Так вы и есть один из авторов этой книжки? — спросил Портнов.

— Я, — сдержанно ответил Минц.

— Вы шахматист?

— Мастер спорта и составитель шахматных этюдов.

— Ну что же, большое спасибо.

Теперь оставалось извиниться и отпустить Минца на все четыре стороны. Но подпись...

Минц положил в рюкзак доску, забрал документы и поднялся со стула. Он посматривал на капитана и старшину с некоторым сожалением.

Капитан и старшина молчали.

Долго собирающийся дождь, наконец, хлынул. За открытым окном встала сплошная стена воды. Все расплылось, потускнело: и небо, и решетчатые ворота, и деревья. На лужах вздувались и лопались огромные пузыри.

— Куда же вы теперь пойдете? — спросил Портнов.— Оставайтесь у нас.

Минц немного подумал и согласился.

Тут Громобою пришла блестящая мысль: не хочет ли поиграть товарищ Минц в шахматы?

— С удовольствием! Но с кем?

— Есть тут у нас один, — с усмешкой сказал Громобой. — Который вместе со мной за вами ездил.

— Такой маленький, глазастый?

— Так точно. Соображает в этом деле...

Громобой опять хитровато ухмыльнулся и подмигнул капитану: дескать, пускай Сороколист получит на орехи.

В ленинской комнате, куда вошли все трое, было много солдат. Они поднялись, с любопытством' уставились на гражданина. Минц вежливо поздоровался.

Узнав, что перед ним мастер спорта Минц, соавтор сборника шахматных этюдов, и что он желает сыграть с ним партию, Сороколист побледнел и сразу потерял дар речи. Это было великолепное зрелище: Сороколист — и вдруг ни одного слова! Капитан представил себя на его месте. Конечно же, Сороколист слышал о Минце, читал его этюды, учился на его партиях. Минц — мастер СССР, а он всего лишь игрок второго разряда. Вроде ефрейтора, которому еще служить да служить до старшего сержанта. Сейчас на глазах у всей заставы он должен сыграть со своим учителем. Есть от чего растеряться!

Минц благосклонно кивнул Сороколисту и предложил ему играть белыми. Тот отказался взять белые без жеребьевки.

— Ну что ж, пожалуйста, молодой человек, — усмехнулся Минц.

Впрочем, ему все равно достались черные.

Они расставили фигуры, Минц заложил ногу на ногу и сделал рукой широкий жест:

— Прошу!

Сороколист сделал первый ход — пешкой от ферзя на два поля. Минц, не задумываясь, ответил.

Игра началась. Громобой сидел рядом с Минцем. Он не очень-то разбирался в шахматах, но сейчас проникся к ним уважением, даже любовью. Он с надеждой посматривал на орлиный профиль мастера и с соболезнующим видом на Сороколиста. В комнате стало слышно, как на дворе шумит дождь. Время от времени пушечные раскаты грома сотрясали заставу. Сороколист сидел красный от напряжения, янтарные глаза его потемнели, высокий лоб пересекала упрямая морщинка. Он весь как-то сжался и от этого казался совсем маленьким.

Капитан постоял немного, посмотрел и вышел. Он распорядился, чтобы проверили связь, затопили сушилку и следующие наряды отправляли только в плащах. Ливень на дворе мял и ломал деревья. Просто непостижимо, как на линиях связи еще не оборвало ни одного провода!

Между тем в ленинской комнате зашумели, засмеялись, и капитан поспешил туда. Видимо, Сороколист проиграл. Так и есть. Он сконфуженно складывал фигуры в доску, а Минц снисходительно улыбался. С усмешкой посматривали на Сороколиста и все солдаты. Громобой сидел с видом человека, который и не ожидал ничего другого.

— А вы хорошо играете, молодой человек. Догоняете стариков, — проговорил Минц.

— Ну что вы! До вас мне еще далеко, — смутился Сороколист. — Вы знаете, недавно я просматривал ваши труды и просто в восторге от оригинальности вашей композиции, в которой вы достигаете выигрыша с помощью перевода коня с Ь8 на d1.

— Да, без этого мата нет, — великодушно ответил Минц.

Сороколист озадаченно посмотрел на него, немного подумал и предложил смущенно:

— Не сыграли бы вы вторую партию?

Все удивленно поглядели на него, Минц снисходительно улыбнулся:

— Как вам угодно, молодой человек.

Снова расставили фигуры. Теперь Сороколист играл черными. Он играл с опытным мастером, играл после жесточайшего поражения, и все смотрели на него с недоверием. На что надеялся Сороколист, было известно одному ему. «Ну и настырный! — подумал Портнов. — Вот бы он в службе так...»