Энциклопедия православной иконы. Основы богословия священных изображений - [26]
В V веке, на Третьем Вселенском соборе, Церковь провозгласила догмат о Пресвятой Богородице в ответ на несторианскую ересь, суть которой была выражена следующими словами: «Никто не должен называть Марию Богородицею, ибо Мария была человек, а от человека Богу родиться невозможно». Порицая эти кощунственные слова, отцы III Вселенского собора привели многочисленные свидетельства из Священного Писания, к примеру, слова пророка Исайи:
Итак, сам Господь даст вам знамение: се, дева, во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему Еммануил (Ис. 7, 14).
Ибо младенец родился нам; Сын дан нам; Владычество на раменах Его, и нарекут имя Ему: чудный, Советник, Бог крепкий, Отец вечности… (Ис. 9, 6).
Или слова, сказанные праведной Елизаветой при встрече со Святой Девой: …благословенна Ты между женами, и благословен плод чрева Твоего! И откуда это мне, что пришла Матерь Господа моего ко мне? (Лк. 1, 42–43).
Блаженный Феодорит, который ранее находился в дружественных отношениях с еретиком Несторием, осуждая его взгляды, писал: «Первою ступению нововведений Нестория было мнение, будто Святую Деву, от которой заимствовал плоть и родился по плоти Бог Слово, не должно признавать Богородицею, а только Христородицею, — тогда как древние и древнейшие провозвестники истинной веры, по преданию апостольскому, учили именовать и исповедывать Матерь Господа — Богородицею».
А святой Кирилл Александрийский выразил мнение Церкви по поводу несторианской ереси так: «Кто не исповедует, что Еммануил есть истинный Бог, а потому и Святая Дева — Богородица, ибо Она плотски родила Слово Божие, соделавшееся плотию, — тому да будет анафема».
Ниспославши нам икону Твою. О святом апостоле и живописце Пуке и о становлении иконографии Божией Матери
Совершенное содержание должно быть облечено и в совершенную форму. Внутреннее, в христианском понимании, влияет на внешнее. Человек духовный всегда красив. Красив, поскольку духоносный свет отражается на лице такого человека. По словам святых отцов «…ненависть Она имела только ко греху. К бедным и страждущим Она была милостива и никому не отказывала в помощи».
По Преданию Пресвятая Дева была скромна и сдержана в поведении, старалась ничем не выделяться из окружающих.
Но вот свидетельство очевидца: «Я видел собственными очами Богообразную и выше всех духов небесных святейшую, Матерь Христа Иисуса, Господа нашего…Когда Иоанн, верховный апостол и высший из пророков, сияющий в земной жизни своей, как солнце на небеси, ввел меня пред лице Богообразной и Пресвятой Девы, то меня озарил не только извне, но и изнутри столь великий и безмерный свет Божественный, и кругом разлились столь дивные ароматы и благоухания, что ни тело мое немощное, ни дух мой не могли вынести столь чудных знамений и начатков вечного блаженства. Изнемогло сердце мое, изнемог дух мой во мне от Ее славы и Божественной благодати».
Этот отрывок из послания святого Дионисия Ареопагита своему духовному наставнику — апостолу Павлу, не содержит каких-либо упоминаний о внешности Богоматери, он передает впечатление недавнего язычника от соприкосновения с человеческим существом, которое во всей полноте изобилует дарами Святого Духа. Внешний же облик Пресвятой Богородицы сохранился в словесных описаниях различных авторов, которые наиболее полно и скрупулезно собрал и обобщил церковный историк Никофор Каллист: «Она была роста среднего, или, как иные говорят, несколько выше среднего; цвет лица Ее был как цвет зерна пшеничного; волосы у Нее были светло-русые и несколько златовидные; глаза ясные, взгляд проницательный, со зрачками как бы цвета маслины; брови немного наклоненные и умеренно черные; нос продолговатый; губы цветущие, исполненные сладких речей; лицо не круглое и не острое, но несколько продолговатое; руки и пальцы длинные».
Согласно преданию, некоторые подлинные черты внешности Богоматери передавались в списках с икон, написанных святым апостолом, врачом и живописцем Лукой. Существует мнение, что до настоящего времени дошли несколько десятков икон самого апостола Луки. Но было бы весьма предосудительно считать их вышедшим из под кисти святого провозвестника Слова Божия. Достаточно беглого взгляда, чтобы определить, что эти священные изображения принадлежат разным эпохам, различны по технике выполнения и, соответственно, созданы разным авторам, «…иконы приписываются Евангелисту не в том смысле, что они написаны его рукой; — свидетельствует Успенский, — ни одна из написанных им самим икон до нас не дошла. Авторство святого Евангелиста Луки здесь нужно понимать в том смысле, что иконы эти являются списками (вернее, списками со списков) с икон, писанных когда-то Евангелистом. Апостольское Предание следует понимать здесь так же, как в отношении апостольских правил или апостольской литургии. Они восходят к апостолам не потому, что сами апостолы их написали, а потому, что носят апостольский характер и облечены апостольским авторитетом. Так же обстоит дело и в отношении икон Богоматери, написанных Евангелистом Лукой».
Если обратиться к Православной гимнографии, то можно увидеть, что многие богослужебные тексты свидетельствуют о написании первых икон Богоматери и Богомладенца Христа апостолом Лукой. В день празднования иконы Божией Матери Владимирской, в первой песне канона говорится: «Написав Твой всечестный образ, божественный Лука, богодухновенный списатель Христова Евангелия, изобразил Творца всех на руках Твоих». А в первом икосе акафиста Пресвятой Богородицы в честь чудотворной иконы Ее Владимирской читаем: «…но и нас, земных, не оставила еси, яко некую лучу, ниспославши нам икону Твою, святым Лукою первописанную. О ней бо некогда изрекла еси: «С сим образом благодать Моя и сила да пребудут».
