Энциклопедия обрядов и обычаев - [11]

Вдруг, с противной стороны, показалось другое пятнышко, увеличилось, стало растягиваться, и уже было не пятнышко. <…> Спереди совершенно Немец (Немцем называют у нас всякого, кто только из чужой земли, хоть будь он Француз, или Цесарец, или Швед — все Немец): узенькая, беспрестанно вертевшаяся и нюхавшая все, что попадает, мордочка оканчивалась, как и у наших свиней, кругленьким пятачком; ноги были так тонки, что если бы такие имел Яресковский голова, то он переломал бы их в первом казачке. Но зато сзади он был настоящий губернский стряпчий в мундире, потому что у него висел хвост, такой острый и длинный, как теперешние мундирные фалды; только разве по козлиной бороде под мордой, по небольшим рожкам, торчавшим на голове, и что весь был не более трубочиста, можно было догадаться, что он не Немец и не губернский стряпчий, а просто черт, которому последняя ночь осталась шататься по белому свету и выучивать грехам добрых людей. Завтра же, с первыми колоколами к заутрене, побежит он без оглядки, поджавши хвост, в свою берлогу.

Между тем, черт крался потихоньку к месяцу и уже протянул было руку схватить его; но вдруг отдернул ее назад, как бы обжегшись, пососал пальцы, заболтал ногою и забежал с другой стороны, и снова отскочил и отдернул руку. Однако ж, несмотря на все неудачи, хитрый черт не оставил своих проказ. Подбежавши, вдруг схватил он обеими руками месяц, кривляясь и дуя, перекидывал его из одной руки в другую, как мужик, доставший голыми руками огня для своей люльки; наконец поспешно спрятал в карман и, как будто ни в чем не бывало, побежал далее». Так начинается повесть Н. В. Гоголя «Ночь перед Рождеством», а расшалились ведьма и черт в это время не случайно. Ведь именно святки (как уже говорилось) — «привилегированные дни» всяческой нечисти: колдуны, духи, мертвецы и т. д. свободно разгуливают по белу свету до самого Крещенья, и проказы их далеко не так безобидны, как у обаятельных гоголевских героев. Так кого же боялись наши предки в долгие святочные вечера и ночи?

Нет такого народа в Старом Свете, у которого не было бы своих поверий о разгуле нечистой силы не только в рождественскую, но и в «сопредельные» ночи. В России была даже своя, «календарная» нечисть — святочницы, которые могли появляться только на святках. Это безобразные на вид существа, покрытые с головы до ног волосами. Они не могут говорить, а только поют без слов и пляшут. Встречаться со святочницами очень опасно. Руки у них — с огромными, длинными ногтями, и этими ногтями они отколупывают у людей куски мяса и часто заколупывают до смерти. Есть, правда, у этих чудовищ одна слабость — кокетство. Как и все представительницы слабого пола, святочницы любят украшения. Это-то и спасло забредших однажды на пение в заброшенную баню девушек. Когда святочницы накинулись на них, одна из девиц вспомнила о страсти святочниц к бусам, сорвала их с шеи и рассыпала по полу; другие сделали то же самое. Святочницы обрадовались, бросились подбирать, а девушки тем временем успели добежать до дома и захлопнуть двери. Обитают святочницы обычно в неосвещенных избах. Там же можно встретить и Буку (помните, как пугали им в детстве?). Это «отвратительного вида урод», который пристает с каверзными вопросами и загадками со страшным условием: не найдешь ответа, не разгадаешь загадку — останешься с ним навечно. Если, к счастью, разгадка будет найдена, Бука исчезает в тот же миг. Активизируются в святочные дни и лешие, лесунки (девицы) и лешачихи (дамы). Не дай бог сказать в неурочный час про кого-то: «Чтоб его (ее) леший унес, что ли!». Могут и унести. Бегай потом, ищи по лесу. Хорошо, если унесенный жив останется. Послал как-то один мужик дочку за чем — то во двор; та замешкалась, ну, и произнес он эти самые слова в сердцах. И нашли потом несчастную девицу через день в лесу между двух деревьев и неживую.

Оборотни или вещищицы тоже в святки не дремлют и могут принять вид и сороки, и любого домашнего животного или даже какого парня или девушки. Раз в святки глянула одна девица (не благословясь!) на улицу и увидела там парня, который ей нравился. Приникла к стеклу, он ее поцеловал — и враз неразумная с ума сошла. В святки вообще все надо делать благословясь: это помогает избежать козней нечистой силы, которая может принимать самые неожиданные обличья. Как-то гадали девицы в нежилой (и неосвещенной!) избе и услышали, что печь жуткие звуки издает. Бросились они бежать, а печь за ними едет, воет и страшным синеватым огнем светится. Еле успели добежать до избы и, перекрестив, закрыть окна и двери — это-то печь в дом и не пустило. В святки было принято ставить кресты на окнах и дверях и, конечно, на чердаках — излюбленном месте высадки «ночного десанта» чертей и ведьм. Причем предохранялись таким образом не только суеверные деревенские жители, но и горожане. А вот каверзы городской нечисти были гораздо замысловатей и изысканней, чем у их деревенских собратьев. Особенно опасны были маскарады. Увлечется какой-нибудь легкомысленный юноша прелестной маской, последует за ней, а она его приведет на кладбище к склепу; или извозчик обратит к нему лицо, и — ах! — вместо извозчика — мертвец или черт. Или вдруг на святочном балу-маскараде обнаруживается, что у всех танцующих вместо ног — копыта, а под масками — страшные бесовские рожи; или, например, с первым криком петуха танцующие превращаются в скелеты. Жуть! Впрочем, странные истории на маскарадах носят, так сказать, «интернациональный» характер, но есть еще в разных странах и своя «национальная» нечисть.