Энцефалитный клещ - [2]
– Этот не подведёт, – переговаривались они. – Этот выплывет. Он слово такое знает, петушиное…
А начальник геологоразведочной партии, затюканный неурядицами добряк Иванищев подымал кверху палец и ронял многозначительно:
– О! Брыкин – это талант!
Да, за баранкой шофёр третьего класса Василий Брыкин был первый человек.
– Эх, на целине бывало… – мечтательно тянул иногда Васька, вытирая ветошью руки после очередного хирургического копания в железных кишках своего «газона». – Степь-то, она специально для водителя придумана. Выедешь это ранним утречком на элеватор или в глубинку, направление прикинешь на какую-нибудь сопочку – и жми себе на всю железку. О баранке и думать забудь, – ни тебе обгонов, ни тебе разъездов. Хоть автопилота включай! Толстенный роман прочесть можно…
Разок проехал – след, два проехал – дорога, а три – уже спрашивают, куда шоссе ведет…
О городских водителях у Васьки было своё мнение.
– Был я недавно в Питере, – рассказывал он. – Сеструху навещал, она на Балтийском разметчицей работает. Познакомился там с одним, на экскурсию, вишь, в Новгород ездили, на заводе бесплатно, конечно, путевки дали. Так кореш этот экспресс водит «Ленинград–Новгород». Шикарный автобус, доложу вам, «Икарус» называется. Венгры, понятное дело, выпускают. В кабине чистота-уют, сам в капроновой рубашечке, и «гаврилка» болтается. А на дверце пять звёзд наляпано, а, таё-моё с бандуру, – это значит, пятьсот тыщ без капремонту! Не хухры-мухры. Чего скажешь? Да я такого хлыща городского в упор не вижу! Сюда бы его, на здешних лежнёвочках слезы по роже размазывать! Посмотрел бы я на его пятьсот тыщ! Тут тебе не по асфальту шоферить! Конечно, – снисходительно добавлял он, – может, и там раз в неделю головой думать надо, ну а всё же это так, – службишка.
– А здесь, Вась?
– Здесь? – задумчиво переспрашивал Васька, вглядываясь в свои короткопалые бугристые ладони, словно не узнавая их, – здесь, братец ты мой ситный, не служба. Здесь труд. Вез всякой примеси. А где труд – там и интерес. А без интересу зачем жить? Так, – добро на дерьмо переводить!
Но признаться честно, – было ещё одно обстоятельство, намертво припаявшее Ваську к нашей партии. Ни для кого в посёлке не было секретом, что Карась безоглядно влюблён в коллекторшу Лизу Макарову, – маленькую бледную блондинку с острым и красноватым от вечного насморка носиком, на котором сидели большие круглые очки.
– И чего ты, Вася, к интеллигенции липнешь? – часто подтрунивала над ним до черноты прокопчённая шоферня в гараже. – Там же ни сисек, ни туши… Худоба!
– Две доски сложивши, соплями обложивши, меж них чего вложивши…
– И опять же, – это сейчас у ей на носе очки, а ну-к женишься, через пять-то лет, – за ободок её водить будешь?
Чаще всего Васька железобетонно отмалчивался. Его заскорузлое шоферское сердце необъяснимо ныло по Лизе.
– А потом, – въедливо добавлял кто-нибудь, – она, как-никак, техникум кончила, культурно-образованная, значит, итээр, шоферюге не пара.
Это возражение Васька отметал начисто и вскидывался.
– Тут уж бросьте! – яростно срывал он кепочку и ерошил свои волосы, словно распутывал моток медной проволоки. – Перед работой мы с ней на равных ходим. Я – за баранкой, она – на буровой, тоже – чернорабочая интеллигенция!
Критическая в их отношениях встреча произошла на гнилой лежнёвке через страшные Вороньи болота.
По скользкой гати, осторожно, как кошка по забору, двигалась Лиза в своём чёрном плюшевом жакете и неизменной полевой сумкой на боку. Она близоруко нащупывала каждый шаг, мелко перебирая маленькими резиновыми сапожками. Вода пополам со снегом доходила ей чуть ли не до края голенищ, неукоснительно вывернутых белым фетром наружу по непреходящей рудничной моде…
А с другой стороны, разогнавшись на глинистом спуске, на лежнёвку выплывал Васькин «ГАЗ». С натужным ревом машина, словно какой-нибудь крейсер, разбрызгивала по сторонам мутные пенистые усы.
И – недолго думая – Карась великодушно крутанул баранку вправо. Машина уткнулась радиатором в пузырящуюся снеговую кашу, захлебнулась и заглохла. Васька с трудом вылез на подножку и шикарным жестом откинул руку:
– Проходите, пожалуйста, Лизавета Михайловна!
Гордо вздернув красноватый носик, Лиза прошествовала мимо, будто так и надо было! И от этого она ещё больше понравилась Ваське! Некоторое время он сидел в стоящем почти торчком, как поплавок, кузове, щербато улыбался и орал на весь лес:
Засел он прочно. Вытащили его только на третий день с помощью специально вызванного с лесоучастка трелёвочного трактора и затейливого механизаторского мата – неизменного рычага в подобных случаях…
…А в один из майских дней, в блаженное время, когда крылья у комаров ещё не успели просохнуть, – Лиза и Василий, может, и случайно, кто знает? – встретившись, сидели на прогретой солнышком сопочке за посёлком.
На похрустывающий мох была аккуратно постелена старая заслуженная васькина куртка, где потёртостей наблюдалось явно больше, нежели кожи…
Сняв очки, Лиза близоруко щурилась на неяркое ещё солнце, и от этого она казалась Ваське удивительно доброй и одновременно – беззащитной: её хотелось обнять, прижать к груди и оградить от всех бед и напастей, которые только могли взбрести на ум Карасю. Но язык Василия был еще более заскорузлым, чем его ладони.
Рассказ «На Маме» известного петербургского писателя, поэта и песенника Льва Куклина (1931–2004) – один из пяти неопубликованных при жизни автора рассказов. Это прощальный дар Человека, обладающего редкой способностью писать о любви и чувственных отношениях Мужчины и Женщины с пронзительной ноткой нежности.Несколько провокационное название, не имеющее, однако, никакого отношения к теме инцеста (хотя мама в рассказе фигурирует), как бы готовит читателя к той объективной откровенности, с которой автор рассказывает интимную историю, случившуюся с главными героями.
В сборник «Современная эротическая проза» вошли эротические произведения писателей Петербурга и Москвы, а также русскоязычных зарубежных прозаиков — произведения традиционные и новаторские, лирические и жесткие, эстетически красивые и шокирующие, смешные и трагические. Но всех их объединяет психологическая достоверность, мастерство авторов, отсутствие какого-либо морализаторства и высокая степень эротической напряженности. В данную книгу вошли повесть «Гуманитарная помощь» и рассказы Лева Куклина.Сборник еще раз подтверждает, что эротическая литература, воспевающая чувственные отношения Мужчины и Женщины, может и должна быть Литературой с большой буквы.
«В то памятное мне послевоенное лето, по странному стечению обстоятельств наш пионерский лагерь расположился в зоне бывшего лагеря для заключённых. Да простится мне эта невольная и не мною придуманная игра слов! Видимо, совсем незадолго перед нашим приездом тот лагерь не то расформировали, не то просто перевели в другое место нашего обширного лесного края. От него всё сохранилось в целости…».
Рассказ «Иван-чай» известного петербургского писателя, поэта и песенника Льва Куклина (1931–2004) — один из пяти неопубликованных при жизни автора рассказов. Это прощальный дар Человека, обладающего редкой способностью писать о любви и чувственных отношениях Мужчины и Женщины с пронзительной ноткой нежности. Как и другие рассказы Куклина «Иван-чай» — это не просто рассказ о любви, это рассказ о жизни со всеми ее вечными темами и изменяющимися во времени проявлениями.
Рассказ «Страстная неделя» известного петербургского писателя, поэта и песенника Льва Куклина (1931–2004) – один из пяти неопубликованных при жизни автора рассказов. Это прощальный дар Человека, обладающего редкой способностью писать о любви и чувственных отношениях Мужчины и Женщины с пронзительной ноткой нежности.Но «Страстная неделя» – это рассказ не столько о любви, сколько о неожиданной страсти, с головой накрывшей главную героиню и всколыхнувшей ее устоявшуюся жизнь, к которой она уже не смогла вернуться.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Пристально вглядываясь в себя, в прошлое и настоящее своей семьи, Йонатан Лехави пытается понять причину выпавших на его долю тяжелых испытаний. Подающий надежды в ешиве, он, боясь груза ответственности, бросает обучение и стремится к тихой семейной жизни, хочет стать незаметным. Однако события развиваются помимо его воли, и раз за разом Йонатан оказывается перед новым выбором, пока жизнь, по сути, не возвращает его туда, откуда он когда-то ушел. «Необходимо быть в движении и всегда спрашивать себя, чего ищет душа, чего хочет время, чего хочет Всевышний», — сказал в одном из интервью Эльханан Нир.
Михаил Ганичев — имя новое в нашей литературе. Его судьба, отразившаяся в повести «Пробуждение», тесно связана с Череповецким металлургическим комбинатом, где он до сих пор работает начальником цеха. Боль за родную русскую землю, за нелегкую жизнь земляков — таков главный лейтмотив произведений писателя с Вологодчины.
Одна из лучших книг года по версии Time и The Washington Post.От автора международного бестселлера «Жена тигра».Пронзительный роман о Диком Западе конца XIX-го века и его призраках.В диких, засушливых землях Аризоны на пороге ХХ века сплетаются две необычных судьбы. Нора уже давно живет в пустыне с мужем и сыновьями и знает об этом суровом крае практически все. Она обладает недюжинной волей и энергией и испугать ее непросто. Однако по стечению обстоятельств она осталась в доме почти без воды с Тоби, ее младшим ребенком.
В сборник вошли рассказы разных лет и жанров. Одни проросли из воспоминаний и дневниковых записей. Другие — проявленные негативы под названием «Жизнь других». Третьи пришли из ниоткуда, прилетели и плюхнулись на листы, как вернувшиеся домой перелетные птицы. Часть рассказов — горькие таблетки, лучше, принимать по одной. Рассказы сборника, как страницы фотоальбома поведают о детстве, взрослении и дружбе, путешествиях и море, испытаниях и потерях. О вере, надежде и о любви во всех ее проявлениях.
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Некий писатель пытается воссоздать последний день жизни Самуэля – молодого человека, внезапно погибшего (покончившего с собой?) в автокатастрофе. В рассказах друзей, любимой девушки, родственников и соседей вырисовываются разные грани его личности: любящий внук, бюрократ поневоле, преданный друг, нелепый позер, влюбленный, готовый на все ради своей девушки… Что же остается от всех наших мимолетных воспоминаний? И что скрывается за тем, чего мы не помним? Это роман о любви и дружбе, предательстве и насилии, горе от потери близкого человека и одиночестве, о быстротечности времени и свойствах нашей памяти. Юнас Хассен Кемири (р.