Эмоциональный интеллект - [26]

Подобное самоосознание, по всей вероятности, невозможно без возбуждения неокортекса, особенно речевых зон, настроенных на распознавание и определение возникших эмоций. Самоосознание — это вовсе не то внимание, которое, подпадая под власть эмоций, слишком бурно реагирует и усиливает то, что воспринимается органами чувств. Это нейтральный режим работы, при котором сохраняется самоанализ даже посреди бушующего моря эмоций. Уильям Стайрон, похоже, имел в виду нечто вроде этой способности ума, когда описывал свое состояние глубокой депрессии и размышлял о том, что значит «быть сопровождаемым вторым «Я», тем призрачным наблюдателем, который, не разделяя помешательства своего двойника, способен с бесстрастным любопытством следить, как сражается его компаньон».

Максимум, что обеспечивает самонаблюдение, так это хладнокровное осознание неистовых или бурных чувств, а как минимум оно проявляет себя в возможности отстраниться от переживания, создавая параллельный поток сознания, или «метапоток», как будто «парящий» над главным течением или рядом с ним и дающий понимание происходящего, вместо того чтобы погрузиться туда и утонуть в нем. Существует очевидная разница, к примеру, между состояниями, когда один человек просто страшно разгневался на другого и когда этот человек, сохраняя способность к самоанализу, думает: «А ведь я взбешен», даже если им владеет приступ гнева. В аспекте нервных механизмов осознания такой незначительный сдвиг в ментальной деятельности, по-видимому, оповещает о том, что неокортикальные схемы активно следят за эмоциями, а это уже первый шаг к установлению некоторого контроля. Такое умение разбираться в своих эмоциях составляет основополагающую эмоциональную компетенцию как умение, способность, на которой формируются все остальные, например, эмоциональный самоконтроль.

Самоосознание, таким образом, означает «осведомленность как о своем настроении, так и о мыслях об этом настроении», как выразился Джон Майер, психолог университета в Нью-Гэмпшире, который вместе с профессором Йельского университета, Питером Сейлови, разработал теорию эмоционального интеллекта. Самоосознание бывает нереагирующим, не дающим никакой оценки слежением за внутренними состояниями. Однако Майер установил, что такого рода восприятие может оказаться менее хладнокровным, поскольку обычный набор мыслей, свидетельствующих о включении самоосознания, включает и такие: «Мне не следовало поддаваться этому чувству», «Я думаю о хорошем, чтобы утешиться и приободриться» и — при более ограниченном самоосознании — мимолетную мысль: «Не думать об этом» как реакцию на что-то крайне неприятное или огорчительное.

Несмотря на то что существует логическое различие между осведомленностью о чувствах и действиями, направленными на их изменение, Майер считает, что для достижения всех практических целей и осведомленность, и действия обычно тесно связаны друг с другом: осознать скверное настроение значит захотеть избавиться от него. Однако это осознание отличается от усилий, которые мы прилагаем, чтобы удержаться от действий по эмоциональному импульсу. Приказывая «Перестань сейчас же!» ребенку, которого гнев довел до того, что он ударил товарища по игре, мы можем остановить побои, но гнев будет кипеть по-прежнему. Мысли ребенка будут все так же сосредоточены на спусковом крючке гнева: «Но ведь он же украл мою игрушку!» — и гнев не утихнет. Самоосознание оказывает более мощное влияние на сильные враждебные чувства: осознание «А ведь я испытываю гнев» предоставляет бо́льшую свободу выбора — не только не руководствоваться им в своих действиях, но и дополнительно постараться избавиться от него. V Майер полагает, что люди склонны придерживаться следующих характерных манер следить за своими эмоциями и справляться с ними:

• Знающие себя. Понятно, что, отдавая себе отчет в своих настроениях, когда таковые у них есть, эти люди уже обладают некоторыми познаниями относительно своей эмоциональной жизни. Их ясное представление об эмоциях, возможно, укрепляет другие характерные черты их личности: они автономны[11] и уверены в своих границах[12], пребывают в добром психологическом здравии и склонны к позитивному взгляду на жизнь. Приходя в дурное расположение духа, они не размышляют о нем и не терзаются по его поводу, а способны быстрее отделаться от него. Короче говоря, их внимательность помогает им справляться со своими эмоциями.

• Поглощенные эмоциями. Это люди, часто ощущающие, что эмоции захлестывают их, а они не в силах избавиться от них, словно их настроения приняли руководство на себя. Они переменчивы и не слишком осведомлены о своих чувствах, так что они бывают погружены в них, вместо того чтобы видеть все в истинном свете. А в результате они почти не пытаются избежать дурных настроений, чувствуя, что не имеют никакого контроля над своей эмоциональной жизнью. Они часто ощущают, что переполнены эмоциями, и не владеют собой в эмоциональном плане.

• Принимающие эмоции как нечто неизбежное. Хотя эти люди часто имеют ясное представление о том, что чувствуют, они при этом склонны принимать свои настроения как нечто неизбежное и поэтому не пытаются изменить их. По-видимому, существуют два вида таких «примиренцев»: одни обычно пребывают в хорошем настроении и поэтому не имеют желания менять его; другие — несмотря на полную осведомленность о своих настроениях — подвержены дурным мыслям, но принимают их с полным попустительством, ничего не предпринимая, чтобы изменить их, несмотря на свой дистресс, — модель, распространенная среди, скажем, унылых людей, смирившихся со своим отчаянием.