Эмоциональность. Как чувства формируют мышление - [34]

В эксперименте Хайдта комната, в которой усадили контрольную группу, была безупречно прибранной и чистой. В «отвратительной» комнате стоял стул с рваной и грязной обивкой, мусорное ведро, забитое засаленными коробками из-под пиццы и грязными салфетками для снятия макияжа; стол был липким и в пятнах, на нем валялась погрызенная ручка и стояла прозрачная чашка с засохшими остатками смузи. Если, читая это, вы думаете: «Вполне типичная комната в студенческой общаге», вы знаете студентов колледжа лучше, чем Хайдт. В статье он признаётся, что пробудить в студентах отвращение у него не вышло вовсе (исходя из заполненных ими анкет).

Хайдту и его коллегам удалось добиться большего успеха в другом эксперименте, где, чтобы пробудить отвращение, применили метод, действенный даже среди студентов, – распылитель кишечных газов (как выясняется, это можно купить в интернете). В описываемом эксперименте исследователи распылили содержимое такого баллончика в основной комнате незадолго до того, как туда запустили участников, после чего им вручили анкету, где их просили оценить допустимость секса и брака между двоюродными родственниками. Обнаружилось, что, по сравнению с теми, кто отвечал на эти же вопросы в комнате, где не воняло, эти участники вынесли более жесткие нравственные оценки[79].

За вычетом того отдельного промаха исследования Хайдта в целом оказались вполне воспроизводимыми. В эксперименте с другой группой, например, отвращение, вызванное у испытуемых посредством горькой жидкости, повысило нравственное порицание этических проступков[80]. И наоборот: из-за размышлений о безнравственных поступках участники воспринимали невкусный напиток как более отвратительный, чем он показался контрольной группе[81]. Более того, ученые зафиксировали корреляцию между чувством уязвимости у человека к инфекционному заболеванию и отрицательной реакцией на людей, которые кажутся нездоровыми или очень старыми, или даже на тех, кто просто смотрится иначе – как, например, иностранцы[82]. Те же склонности обнаружились у одной особенно уязвимой группы людей: у беременных женщин.

Если Хайдт прав и социальные эмоции – основа нашего нравственного чувства, значит, эти эмоции жизненно важны для нашей способности сотрудничать и жить вместе в обществе. В точности так же, как функция той или иной структуры мозга нередко проясняется исследованием людей, у которых эта структура повреждена, важность социальных эмоций в исправной жизнедеятельности общества проявляется в том, что происходит, если у человека нет этих способностей – скажем, у психопатов. В 2017 году, например, шестидесятичетырехлетний бывший аудитор, торговец недвижимостью и азартный игрок по имени Стивен Пэддок снял два соседних люкса на тридцать втором этаже гостиницы «Залив Мандалай» в Лас-Вегасе и при помощи ничего не подозревавших коридорных поднял в те номера пять чемоданов оружия и боеприпасов. В ночь на воскресенье, 1 октября, он выпустил более тысячи ста обойм в толпу посетителей концерта, столпившихся внизу, убив пятьдесят восемь человек и ранив 851, включая тех, кто оказался изувечен в возникшей панике. Полиции так и не удалось установить мотив этого преступления, даже спустя годы расследования. Более того, преступник проделал все это мимоходом, словно прогулялся в продуктовую лавку.

Примерно через год еще один стрелок вошел в кантри-бар в калифорнийском Таузанд-Оукс, куда наведывались студенты колледжей, в том числе те, кто был на том памятном концерте в Лас-Вегасе[83]. Он застрелил двенадцать человек, после чего убил себя. Снимки расстрела он публиковал в Инстаграм, как если бы освещал концерт своей любимой музыкальной группы. «Какая жалость, я не узнаю всех этих нелогичных и жалких причин, по мнению других, объясняющих, зачем я это сделал», – оставил он подпись под одной своей фотографией. А затем объяснился. И объяснением своим, скорее всего, подсказал и суть пэддоковской мотивации. «Да нет у меня никаких причин, – написал он. – Я просто подумал: “Да $@#&, жизнь скучна, чего ж нет?”»

О психопатах говорят, что они «сумасшедшие», но «сумасшедший» в нашем понимании – человек иррациональный, а психопаты не таковы. Обоим стрелкам было легко убивать, потому что у психопатов нет социальных эмоций эмпатии, вины, раскаяния и стыда. В результате их умственные расчеты безукоризненно логичны, однако их не направляют эмоции, и поэтому психопат, отправляющийся охотиться на людей, к своим жертвам питает не больше чувств, чем вы – к мишеням на стендовой стрельбе.

Пятое издание «Диагностического и статистического справочника по психическим расстройствам» числит психопатию в категории «Антисоциальные расстройства личности». Это расстройство ассоциируют с неполадками в амигдале, а также в некоторых областях префронтальной коры, и поражает оно от 0,02 до 3,3 % населения. Если предположить, что в Штатах это 0,1 % населения, получится почти четверть миллиона взрослых. Пусть беспорядочный массовый расстрел делается явлением более частым, все равно нам повезло, что позыв стрелять по людям даже среди психопатов исключительно редок. Однако недостаток социальных эмоций все равно зачастую подталкивает психопатов пренебрегать общественными нормами и вести себя антисоциально, безнравственно или разрушительно. Мы все вели бы себя так же, если бы не наши социальные эмоции, и эволюция мудро наделила нас ими