Эмоции: великолепная история человечества - [10]
Идеи Платона и Аристотеля о природе эмоций и душе служили основой западной философской и политической мысли почти два следующих тысячелетия. Нет такого философа — равно как цивилизации, политического движения или религиозного верования, — на которого не повлиял бы как минимум один из мыслителей или оба сразу. Теории эмоций, предложенные Платоном и Аристотелем, во многом сформировали культуру и убеждения всего западного мира. Не верите? Продолжайте читать — и вы снова и снова будете слышать отголоски их основных положений. Они помогли миллионам людей по всему миру разобраться в себе, и до начала XVII века не было никого, кто мог бы бросить им хоть сколько-нибудь серьезный вызов.
Само собой, древние греки не единственные, кто повлиял на теорию эмоций. Точно так же как Платон и Аристотель не единственные, чьи попытки разъяснить, что такое эмоции и что с ними делать, имели глобальное значение. Примерно тогда, когда Сократ готовился принять смерть, в Древней Индии развивалась дискуссия о чувствах, которая вдохновляла последующие поколения философов, живших на территориях от Китая до окраин христианского мира. Давайте перенесемся в те самые северные провинции Индии, у чьих границ повернула армия Александра, — туда, где эмоциональное преображение правителя изменило ход истории.
Глава 2. Желание в Индии
Царь Ашока, получивший за свою безжалостность в ранние годы правления прозвище Чандашока, был свирепым и жестоким человеком. Ходили легенды, что он лично побывал в аду, чтобы научиться самым ужасным способам истязания людей, — столько в нем видели злости. Чандашока унаследовал свое скромное царство — империю Маурьев — около 265 года до н. э. и немедленно взялся расширять его границы. Вскоре его владения простирались через весь Индийский субконтинент — от современного Афганистана до Бангладеш. Но даже через восемь лет на восточном побережье Индии остался регион, который Чандашока так и не нашел способа подчинить: Калинга. И это приводило царя в ярость.
Когда Чандашока двинулся на Калингу, все пошло не по плану. Война оказалась тяжелой и затяжной. Смерть, увечья и кровопролитие окружали его со всех сторон, земля стала красной от крови. До сих пор в сражениях гибли тысячи, а иногда и десятки тысяч людей. На этот раз более ста тысяч человек были убиты, а еще больше умерли от голода и болезней за время военных действий. Еще сто пятьдесят тысяч человек вынужденно покинули свои дома. Чандашока видел вереницы отчаявшихся, напуганных беженцев, прошедших многие сотни миль. Во время битвы и после нее он становился свидетелем бедствий, на фоне которых ад казался раем. И если легенды хотя бы отчасти правдивы, то произошедшее потом заставило Чандашоку пережить одну из самых драматичных трансформаций в истории. Именно благодаря этой трансформации мы помним его не как Чандашоку, что примерно можно перевести как «Ашока-монстр» или «Ашока Жестокий». В Индии он известен как царь Пиядаси («тот, кто относится ко всем с любовью») и Деванамприя («возлюбленный богов»). В остальном мире — как Ашока Великий.
Преображение Ашоки было вызвано тем, что сместился — и очень значительно — фокус его желаний. Идея желания и того, что с ним следует делать, лежит в основе большинства древних индийских религий, но каждая из них трактует желание по-своему. Любая перемена в желаниях и стремлениях Ашоки не могла не сказаться самым драматичным образом на том, как он жил и во что верил. Но, как часто бывает с чувствами, желания — нечто сложное и нестандартное. Поэтому, прежде чем я продолжу историю, позвольте подробнее остановиться на некоторых современных представлениях о желании, которые помогут лучше понять природу сил, изменивших жизнь Ашоки, а вместе с ней и жизнь его подданных.
Представьте, вы лежите на пляже, вашу кожу греет солнце, обдувает бриз, слышно, как волны мягко накатывают на берег. Вы ложитесь на спину и чувствуете, как песок струится сквозь пальцы ног, а повседневные тревоги улетучиваются. Вы чувствуете себя спокойным, счастливым. Но, вглядываясь вдаль, вы вдруг замечаете в море плавник большой белой акулы. Умиротворение и счастье сменяются паникой: кажется, вы один видите опасность. Вы чувствуете мощное инстинктивное желание предупредить других. Вы забываете о своей идиллии и бежите к спасателю, который бьет тревогу и просит людей покинуть берег, прежде чем кто-либо пострадает. Вы с облегчением выдыхаете.
Вы заметили, что из всех пережитых эмоций выделялась одна? Большинство из описанных чувств — счастье, спокойствие, страх, паника и облегчение — были вызваны внешними обстоятельствами. Вы чувствовали себя расслабленным и счастливым, потому что ощущали тепло солнца и шероховатость песка под ногами, слышали шум океана. Вы испытали страх и даже панику, заметив акулу, и облегчение, когда увидели, что все в безопасности. Но желание, которое вы почувствовали, имело иную природу. Несмотря на то что поделиться с кем-то информацией вас побудил вид акулы, именно желание не дать никому пострадать заставило вас броситься к спасателям. Вы могли ощутить страх и, будучи парализованным ужасом, смотреть, как кто-то попадает в беду. Вы могли запаниковать и начать бестолково размахивать руками. Существует миллион вещей, которые вы могли бы сделать, но вместо этого вы почувствовали желание предупредить об акуле — желание спасти людей от опасности. Другими словами, большинство чувств передаются «от мира к мозгу», то есть мы улавливаем что-то в окружающем мире, и из-за этого возникают эмоции, но желание передается «от мозга к миру». Мы чувствуем желание и только потом действуем.
