Эммануэль. Антидева - [62]

– Это приблизит меня к свободе? – удивляется Эммануэль. – Мне казалось, что проституция – форма рабства. Обычно женщину вынуждают заниматься проституцией – нищета, какое-то горе, неудачи. Женщина становится заложницей обстоятельств.

– Да, но когда женщину никто и ничто не вынуждает, она, напротив, демонстрирует свою свободу.

– Может быть. Но чем проституция отличается от того, что сделала я?

– Разница не принципиальная. Просто в проституции больше свободы. И разве не свободу вы ищете? Кроме того, вы выбираете мужчин, и это тоже ограничивает вашу свободу. Вы, наверное, считаете, что возможность выбирать дает свободу, но на самом деле вы – пленница, вам необходимо совершать выбор. Вот когда вы будете знать, что ваше тело – подарок для любого человека, которого пошлет вам случай, вот тогда вы обретете настоящую свободу.

Эммануэль неуверенно улыбается. Марио продолжает:

– Думаю, я вам уже говорил о том, что эротизм требует организованности. Это системная вещь. Чем лучше будет организована и упорядочена ваша жизнь, тем больший успех вас ожидает в эротике. Проституция на самом деле – это умная организация и использование своего тела. Иначе начинаются игры в предпочтения и капризы. Если упорядочить неожиданности, эстетическая сторона вопроса только выиграет. Рассматривайте все это как победу интеллекта над организмом. И дело не в том, возрастет ли ваше наслаждение. Не стану вам повторять, что искусство важнее удовольствия.

– Вы считаете проституцию искусством?

– Искусство – это прежде всего работа. Вы собираетесь всю жизнь не работать?

– Мне не надо работать. Жан богат.

– Вы считаете нормальным продаваться ему. Может быть, благороднее будет продаться для него?

– Правильно. Я была бы счастлива это сделать, если бы Жан попросил. Почему он не просит об этом?

– Семейные разговоры – тяжелейший процесс. И почему Жан должен начинать эту беседу? Если вы хотите быть хорошей женой, служите своей семье. Как служит Жан. Жан занимается строительством, вы – любовью. И ведь вы не дилетантка, а профессионалка. Так будьте ею!

– Но я хочу, чтобы любовь оставалась для меня удовольствием, а не превращалась в профессию.

– А разве Жану его профессия не приносит удовольствие? Он делает свою работу лишь ради денег? Или ему доставляет удовольствие по-мужски властвовать над плотью земли?

– Почему тогда архитекторов люди уважают, а куртизанок презирают?

– Быть может, те, кому доступна истина, просто боятся прокричать ее с крыш домов, тогда как глупцы трубят о своих небылицах направо и налево. Но даже две тысячи лет глупостей и низостей не определяют дальнейшее развитие борьбы добра и зла в мире. Люди уже созрели, чтобы понять: их так называемая мораль – столь юная и древняя одновременно – гроша ломаного не стоит. Не будем говорить, что эта мораль отвратительна. Лучше скажем, что она беззаконна и лицемерна – она привела к смешению ценностей и сыграла с обществом злую шутку. Люди спокойно смотрят на женщин, занимающихся тяжелым физическим трудом, и даже на моделей, которые и впрямь продают свою красоту и получают вознаграждение за услуги. Но почему-то благороднейшее из искусств, на которое способно человеческое тело, считается нелегитимным, постыдным, греховным, недостойным, мерзким, грязным, кощунственным! Неужели заниматься любовью более недостойно, чем печатать на машинке ордер на арест?

– Если бы все женщины были куртизанками, кто отвечал бы на телефонные звонки?

– А разве одно исключает другое? Я уважаю только секретарш-проституток.

– Для каждого дела нужны способности.

– Вот! Тут вы правы! Не будем укорять тех, кого природа наделила талантом сортировать папки и составлять досье. Но вы родились красавицей, вы – мечта любого мужчины, разве справедливо вас ограничивать?

– Другими словами – вы считаете, что все красивые девушки должны заниматься проституцией?

– В общем-то они этим и занимаются! К счастью, я констатировал, что современных девушек больше прельщают бордели, чем монастыри. И это верный признак того, что наша цивилизация становится лучше. Интеллект побеждает.

– В таком случае ваша Анна Мария отстала от жизни.

– А вам бы хотелось, чтобы она вас опередила?

– Ладно. Я все поняла, – сдается Эммануэль.

– Не расстраивайтесь так! – издевается Марио. – Я придумал для вас не слишком тяжелую работу.

– Если бы речь шла только о занятии, – вздыхает Эммануэль, – меня бы это не так смущало. Меня смущает именно название, слово, а не дело. Если бы вы называли это как-то иначе…

– Но я называю вещи своими именами. Я рассказываю вам о вашем женском предназначении и без всяких перифразов объясняю, что наилучший способ воплотить свое женское начало, использовать свою красоту – это заняться проституцией.

– Признайте, однако, что вы представляете мне лучшую сторону проституции. Но существует и другая сторона. Когда уродливый старик с кучей венерических заболеваний решит подчинить меня своим желаниям, я вряд ли вспомню о свободе.

– Дорогая моя, откажетесь ли вы от устриц только потому, что иногда вам попадаются тухлые? Подумайте лучше о приятных сюрпризах.

– Мужчинам, которые мне нравятся, не надо мне платить.