Эмма - [43]

Значит, это была правда, смутные подозрения и предположения оказались справедливыми. Моя падчерица Эмма оказалась «ужасной Эммой» Тины — и Тина с самого начала знала всю правду. В какую-то минуту она отчасти выдала свою тщательно хранимую тайну, — выдала нечаянно. Конечно, Тина сделала это непреднамеренно, поскольку в другой раз, изложив эту историю в сочинении, она благоразумно скрыла от Элизабет имена дам-дуэлянток.

— Вы понимаете, что из этого следует? — спросил мистер Эллин. — Мисс Чалфонт, несомненно, вращалась в тех же кругах, что и родители Мартины: иначе как девочка могла знать о скандале, который «ловко сумели скрыть»? А что, если «высокая дама в черном» вашей племянницы Маргарет окажется мисс Чалфонт, что, если это она интересовалась девочкой, которую когда-то знала? Тогда нам придется обратиться к ней за помощью, иначе мы не найдем Тину.

Меня бросило в дрожь при мысли о том, что придется просить помощи у Эммы, но что оставалось делать? Как иначе выяснить, кто были родители Мартины, так ли она одинока, как кажется, увезли ли ее родственники (с весьма дурными манерами) или она была похищена людьми, не известными ни Эмме, ни нам.

— Да, — неохотно согласилась я, — у нас нет другого пути. Мне следует написать ей, но, может быть, вы сделаете это сами?

— Письмо совершенно необходимо, — ответил мистер Эллин, — и написать его должны именно вы. Но мы потеряем много времени, дожидаясь ответа. Мисс Чалфонт все еще живет у деда с бабушкой, как я понимаю?

— Да. В Парборо-Холл, в Грейт-Парборо.

— Система железных дорог, раскинув повсюду свои щупальца, недавно, как я полагаю, охватила Наксворт, откуда легко добраться до Грейт-Парборо. Наверное, стоит взять с собой письмо и отправиться поездом из Барлтона, как вы считаете? Тогда мисс Чалфонт могла бы нам помочь, — если, конечно, это будет в ее силах.

Как ни горяча была моя благодарнось, он оставил ее без внимания. Даже написать Эмме письмо было для меня делом нелегким, а уж встреча с ней казалась мне задачей почти невыполнимой, хотя ради Тины я готова была и на это.

— Я готов отправиться через минуту, — сказал мистер Эллин. — Можно ли мне взять с собой миниатюру Тины?

Я принесла двойной фиолетовый бархатный футляр, в котором покоились две миниатюры — портрет Тины и мой собственный, которые легко было отделить один от другого. Несколько недель тому назад они были закончены одной весьма достойной молодой женщиной, которая давала уроки рисования и писала миниатюры. Я позволила себе эту роскошь не только из желания поддержать трудолюбивую художницу, но и с мыслью о том, что спустя много лет Тине будет приятно иметь память о своем детстве. Мисс Уэбстер удивительно удалось передать сходство с оригиналом (со «светлой девой февраля»): на миниатюре было изображено овальное личико с правильными чертами лица и выразительными карими глазами. Мистер Эллин долго и внимательно вглядывался в портрет, затем закрыл футляр и унес с собой. Сначала я не обратила внимания на то, что моя миниатюра исчезла тоже, а когда заметила, сочла это проявлением его рассеянности. Что было пользы от моего портрета для поисков Тины?

Такой методичный человек, как мистер Эллин, не мог покинуть Клинтон-Сент-Джеймс, не убедившись, что полиция ведет поиски надлежащим образом и в присмотре не нуждается. Он уехал не «через минуту», как обещал, а рано утром спустя неделю. Я же осталась дожидаться в одиночестве.

Я убеждена, что на свете не существует картины, способной передать весь ужас одиночества, печаль, отчаянную, беспомощную, достигшую высшей точки. Если бы я могла нарисовать такую картину, на ней была бы изображена женщина, которая с горечью смотрит на свои пустые руки — руки, которые не качают ребенка.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Из-за густого тумана предыдущий поезд сошел с рельс, и мистер Эллин лишь поздно вечером сумел добраться до станции, находившейся в получасе езды от Грейт-Парборо, куда рассчитывал попасть засветло. Но его ждала еще одна задержка: когда он вместе с четырьмя своими попутчиками направлялся к выходу, их обогнала высокая молодая женщина, которую сопровождал носильщик с чемоданом. Она впрыгнула в наемный экипаж, резким голосом отдала приказ вознице, тот взмахнул кнутом, и лошади рванули с места. Вслед неслись тщетные возгласы изумленного носильщика, а все пассажиры онемели от неожиданности. Впрочем, не все. Исключением была пожилая дама, жительница Грейт-Парборо, которая тут же принялась сердито порицать дерзкую захватчицу маленького омнибуса, способного, в случае надобности, вместить шесть человек.

— Бейтсон вернется скоро, мэм, как только отвезет мисс Чалфонт в Холл, — вот единственное утешение, которое мог предложить носильщик.

МИСС ЧАЛФОНТ! Начало не сулит успеха моей миссии, подумал мистер Эллин.

— Почему она так поступила? — жалобно спросила одна из пассажирок.

— Почему? — воскликнула пожилая дама. — Почему! Милая моя, если бы вы жили в Парборо, вам бы не пришло в голову спрашивать, почему Эмма Чалфонт так поступила. Все мы, здесь живущие, вынуждены терпеть ее выходки. Ей представилась возможность добраться до дому быстро, и не в набитом омнибусе, который еле тащится, а одной, и поскольку она высокомерна и эгоистична, она так и поступила, зная, что Джо Бейтсон в ее руках мягче воска. Какое ей дело, что нам придется целый час дожидаться на холоде его возвращения?