Эмиль Золя - [33]

Либо другой молодой человек оказывается введённым в мир богемы. Он — бедный художник, имеющий некоторого рода талант рисовать нечто вроде принимаемого за продукт изобразительного искусства. Самому не заявить о себе, не умея привлечь ценителей прекрасного, а то и просто ценителей должного считаться прекрасным, так как за это следует отдать крупную сумму, пускай и редко когда оправдано. Тогда он добивается любви богатой дамы, становясь её смыслом жизни, брендом в её помыслах, должном возвеличить фамилию до статуса повсеместно узнаваемой.

Итог всего этого известен. Человек меняется, более не представляя из себя прежнего. Невинность рассыпается, стоит ей столкнуться с настоящей обыденностью. Жестокость внешней среды уничтожает любовь и ставит перед осознанием очевидного. Кто-то смирится, а другой ударится в тяжкие, находя радость на дне стакана. Не будет смысла возвращаться к прежнему состоянию влюблённости, неизменно всегда переходящему в стадию апатии и вынужденной привязанности.

Инициативой завладеют другие люди, знающие истинную цену жизни. Они воспользуются новым положением, поскольку иначе быть не может. Предав интересы друга, допустимо уйти в политику, где процветает привычка предавать интересы других во имя собственного благополучия. А можно продолжить любить, делая всё возможное, чтобы вернуть пропойцу на светлый путь, украшая мир уже не его, а своими картинами, лишь бы имя семьи не оказалось опороченным.

В человеческих ценностях всегда скрыт подвох. Внимания достойны не те люди, к котором оно приковано. Кузнецами их благополучия выступают совсем другие творцы, чаще прозябающие в безвестности, тогда как именно они создают подлинно уникальные творения: как в виде примера достойного уважения поведения, так и в качестве талантливого художника.

Госпожа Нежон и Госпожа Сурдис стоят на разных позициях, воплощая своими действиями противоположные качества свойственных им натур. Первая старается ради близкого ей человека, предавая влюблённого в неё. Вторая продолжает ценить некогда влюблённого в неё, слишком уставшего от суеты, чтобы отвечать взаимностью. Но будь у госпожи Сурдис возможность сделать нечто, дабы повернуть время вспять, она не стала бы раздумывать, пойдя по схожему пути с госпожой Нежон, которая в свою очередь предельна счастлива, находя отзывчивость в горящем энтузиазмом муже.

Как видно, всё зависит от вторых половин, чей задор всегда привлекает внимание будущих супругов. Никому не нужны аморфные существа: связь с ними допустима, если их талантами или связями можно воспользоваться лишь для выгоды. Такова жизнь.

Письма (1870—79)

За минувшие годы Эмилем написано достаточно, чтобы можно было обходиться в понимании его представлений без использования писем. Золя более не писал пространных посланий, оставив мальчишеские мечтания в прошлом. Он составлял короткие заметки, обычно выражающиеся желанием донести определённое видение ситуации. Известны следующие адресаты: Эдмон Гонкур, Антони Валабрег, Филипп Солари, Поль Алексис, Луи Ульбах, Гюстав Флобер, Иван Тургенев, Михаил Стасюлевич, Людовик Галеви, Альбер Милло, Александр Пароди, Жорис-Карл Гюисманс, Леон Энник, Поль Бурже, Александр Бутик, Анри Сеар, Эдмондо де Амичис, Гюстав Риве, Луиджи Капуана, Пьер Лаффитт, Мари Ван Кастель де Молленстем, Жюль Труба и госпожа Шарпантье.

1870 год стал огорчением для Золя, умер Жюль де Гонкур. Причиной смерти принято считать эмоциональное расстройство от провалившегося последнего опубликованного при его жизни романа. К концу того же года Эмиль выдвинул свою кандидатуру на выборах в провинции. В 1871 году Эоля переполнялся от решимости основать собственную газету в Марселе. Он находился в Бордо и имел ряд противоречий с властью. В это время в Париже дом Эмиля подвергся нападению, его имущество разграбили, чему причиной была завершающая стадия вторжения прусской армии. В ноябре начал готовиться судебный процесс против Золя, инициированный вследствие многочисленных жалоб, поданных на писателя из-за содержания романа «Добыча».

Золя не уставал удивляться: он только говорит правду, и за правду он должен принимать общественное осуждение. Он ничего не придумывал. Его современникам хорошо известны прототипы описанных им действующих лиц. Они легко узнаются, поэтому не должно быть столь шумного резонанса. Недавно вышла отдельной книгой «Карьера Ругонов», в периодике печаталась «Добыча», а впереди неисчислимое количество дальнейших сюжетов, должных раскрыть на страницах цикла «Ругон-Маккары» большую часть задуманного Эмилем семейства. Сколько же придётся испытывать судьбу на прочность, показывая людям их настоящее?

В 1874 году Золя через Тургенева готовился к публикации в России в «Вестнике Европы». Его произведения на русском и французском должны выходить одновременно, а то и опережая издаваемое во Франции. Азарт Эмиля вскоре угаснет, так как русский издатель Стасюлевич не оправдает его надежд. Предлагаемый текст будет изменяться, подаваться в искажающем смысл виде и прочее, что аналогично раздражало Золя в периодических парижских изданиях. Зачем читать газеты и журналы, если сообщаемое в них не совпадает с итоговым вариантом в виде отдельной книги?