Эмиграция - [53]

Если верить эпосу «Манас», киргиз - веселый, благодушный, гостеприимный, трудолюбивый человек. Но в то же время и праздный, безответственный, чинопочитатель и чревоугодник. Щедрость киргиза предполагает известную степень расточительности. Киргизы могут устраивать торжества (свадьбы, поминки, тризны), совершенно не принимая во внимание собственные материальные и финансовые возможности. Между тем в ментальности каждого узбека, согласно киргизскому фольклору, заложена рачительность, желание иметь свой, пусть небольшой, бизнес, свое дело, приносящее доход.

Узбекам Калмамат не доверяет: считает, что киргизы - это «русские», а узбеки - «евреи». Одни в его представлении - коллективисты и рубахи-парни, а другие - алчные предприниматели, мелочные эгоисты. За время службы я видел и тех, и этих и думаю, что это скорее национальная мифология. Но и в кривом зеркале отражается реальность.

Сын

Калмамат приехал в Москву даже и не за лучшей долей. Несколько лет назад умер его отец - в таких случаях в скорбном доме собирается вся родня до десятого колена. В обязанности ближайших родственников входит кормежка всех, кто пришел помянуть усопшего, а также обустройство ночлега в случае надобности. Траур продолжается сорок дней. Этот обычай - с тех допочтовых времен, когда родственники могли получить известие о несчастье только через несколько недель: пока все узнают, пока доедут из дальних кишлаков… Но сейчас в дом ходят харчеваться все сорок дней соседи, кумы, сваты и прочие, живущие совсем неподалеку.

Денег Калмамату на похороны отца родственники дали в долг и вскоре потребовали возврата. Его зарплата была 12 долларов (сейчас врачи в Оше получают больше - официальный уровень бедности начинается от 30 долларов). Так он засобирался в Москву к знакомым - отрабатывать гробовые.

И пополнил ряды поколения дворников и сторожей азиатской национальности.

Сначала он, дипломированный врач-уролог, пытался найти работу по специальности. Через неделю понял, что для неграждан, да еще и путающих падежи, это совершенно бесперспективное занятие. (На самом же деле знание русского - предмет гордости Калмамата. Еще будучи студентом, он наизусть выучил «Евгения Онегина». Когда он его читает, такое ощущение, что он не вполне понимает, о чем речь: кажется, что выучил по звукам, на слух.)

Потом устроился к узбеку жарить беляши и чебуреки возле Тушинского рынка. Платили ему по полторы сотни рублей в день за 12-14 часов работы. Только через полгода до него дошло, что эта зарплата годится лишь для того, чтобы не помереть с голоду: ни отдать долги, ни помочь семье он не сможет.

Жилец

Живут гастарбайтеры в кое-как приспособленных под жилье подвалах и съемных квартирах. В подвалах обычно отключают свет: формально это нежилые помещения, и непонятно, кто будет платить за электричество (не так давно я хотел подарить своим киргизским знакомым старую магнитолу, но выяснилось: в подвале нет розетки).

Оплатить аренду «однушки» при нынешних запредельных ценах на недвижимость не по карману даже и пяти гастарбайтерам. Хозяева квартир свое жилье южанам обычно не сдают ни под каким предлогом, подозревая просрочку в платежах, либо проблемы с милицией, либо превращение квартиры в засранный муравейник, - либо все сразу. Однако в последнее время не без помощи милиции появились квартиры-общаги для творческих коллективов мигрантов. Их хозяева, просчитав все риски, ломят совершенно космические цены, к этим деньгам добавляются еще и ментовские накрутки. Но если разом гастарбайтеров богато, одно койко-место обходится каждому в 2-3 тысячи рублей.

В день выдачи зарплаты старший по квартире собирает деньги и сдает их участковому, а тот, в свою очередь, - владельцу квартиры, вычитая свои проценты. Такое положение вещей очень удобно блюстителям порядка: они имеют гарантированную выручку и могут в случае надобности контролировать приезжих. К тому же процветает бизнес на продаже полугодовых «легализующих» бумажек (стоит одна около 7 тысяч рублей). Все овцы под боком, не нужно никого специально отлавливать для того, чтобы остричь. Жалобы соседей по лестничной клетке - еще одна статья милицейских доходов: кляузы всегда спускают участковому, а тот со знанием дела разводит перепуганную азиатскую публику еще на какую-нибудь сумму.

Калмамат живет в «трешке». Таких, как он, там еще 34. Некоторые «квартиросъемщики» не работают, все остальные платят за них в складчину. Его друг и земляк Аскер обитает вместе с двадцатью земляками в «двушке», в соседнем доме.

Эти квартиры можно сравнить, пожалуй, только с трюмами, в которых африканцы перманентно пытаются попасть на Канары. 35 человек в квартире - это только те, что «прописаны». К постояльцам заходят гости, братья по диаспоре, случается, что узбекские и киргизские родственники. То есть к вечеру в «трешку-рукавичку» набиваются человек до пятидесяти. Для кроватей места, понятно, нет, пол устлан тряпьем и одеялами. Из мебели - старый платяной шкаф, цветной телевизор «Электрон» и пара видавших виды табуреток.

Мужчины спят вперемежку с женщинами. Там так тесно, что для того, чтобы ночью повернуться с боку на бок, нужно потревожить своих соседей. Газовая печка работает почти круглосуточно: кто-то очередной готовит обед, кто-то вываривает белье (потом все эти тряпки вывешиваются на балкон, свисают с веревок в коридоре). Прихожая заставлена обувью, в которую заправляются твердые, пахучие носки. Многие курят прямо в квартире, многие изрядно выпивают вечером всякой дешевой дряни, и от смрада не спасают даже открытые настежь окна.