ЭМАС - [4]

Выслав предварительно по указанному адресу филёров, Зубатов отправился на встречу.

Питейное заведение «У Ангела» было под стать самому переулку.

— Вы, любезнейший, что ли, пришли по объявлению в «Газете-Копейке»? — встретил, оглядев Зубатова с ног до головы, половой. — Пожалуйте сюда.

Они подошли к сидящему за столом человеку в надвинутом на глаза картузе.

— Я желал бы отправить электрограмму одному лицу от имени другого, — сразу перешел к делу Зубатов.

— Что является целью? Личные и любовные дела, коммерция, желание продвинуться по карьерному вопросу или, может быть, политика? — равнодушно спросил субъект.

— Что же, от этого зависит цена?

— От этого зависит, будем ли мы вообще браться за ваше дело. Если вы полагаете, что мы, как наемные убийцы или полицейские шпики, исполняем за деньги любое грязное дело, то нам не о чем с вами разговаривать. По вашей просьбе мы вторгаемся в естественный ход вещей, изменяя его нашей волей, и делаем это лишь в том случае, если считаем такое изменение допустимым. С нашей точки зрения.

Зубатов встречал подобных субъектов среди революционеров. Иногда это высокомерие было напускным, и таких ему удавалось перевербовывать довольно быстро, но особого доверия к ним, по причине душевной нетвердости, он не испытывал. Иначе же оно было врожденным или, по крайней мере, глубоко и прочно въевшимся — тогда дело могло кончиться и виселицей. Оба случая ему не нравились.

— Дело сугубо личное.

— Тогда прошу вас предоставить мне оба абонентских номера — корреспондента и адресата, а также текст сообщения. Завтра до вечера я вам скажу, готовы ли мы вам помочь.

— Немного же у вас, наверное, клиентов с таким подходом.

— Ошибаетесь. В очередь стоят.

К вечеру Зубатов знал, что его визави отправился на трамвае на остров Голодай и там зашел в один из жилых домов. Попыток обнаружить за собой слежку он не предпринимал и, видимо, филёров не опасался.

Если бы Зубатов был сейчас на прежней должности в Департаменте полиции, он действовал бы согласно науке. Установил за квартирой и её обитателями круглосуточное наблюдение и вскоре получил список мест, которые они посещают, и людей, с которыми общаются. Затем, начиная от самого дальнего круга, проверил бы их всех, ища не столько подозрительных, сколько тех, кто может оказаться полезным. И так, сужая вокруг квартиры стальное полицейское кольцо, нашел бы способ или внедрить туда своего агента, или завербовать кого-то из членов организации.

Но возможностью такой Зубатов не обладал. В его распоряжении было лишь два филёра, да и их услугами следовало пользоваться очень ограниченно, не злоупотребляя добротой Медникова: если вдруг вскроется, кому он предоставил помощь, ему не сдобровать.

Аппарат ЭМАС на столе снова звякнул колокольчиком и застучал телеграфным ключом. Зубатов усмехнулся. Опять делились своими мыслями Гучков и Амфитеатров, Володя Шмидт погасил долг перед Игонниковым, грозившим упечь его в тюрьму за мошенничество, и звал по этому поводу всех, готовых разделить с ним радость и шампанское, праздновать на Острова. Наверняка наделает новых долгов. Оля Свандерс переезжала на новую квартиру, на Пески. Сколько ленты уходит на всякую ерунду! Надо аннулировать подписку по крайней мере на бюллетени думских фракций: если что-то важное, газеты напишут.

Прямо под окном протяжно свистнул паровоз.

Смысла тянуть время не было. Зубатов позвал Фёдора.

— Через час едем вот по этому адресу, квартира 14. Подождешь меня на улице. Если вдруг услышишь шум драки, приходи на помощь. Когда через час не вернусь, зови городового и входи в квартиру.

— Всё сделаю в лучшем виде, не извольте беспокоиться.

— Револьвер не забудь.

— Это уж само собой.

Глава IV

Посреди невысоких деревянных домишек высилась громада в шесть этажей, в квартире номер 14 которой в полиции был прописан гражданский инженер Иван Степанович Сухоруков с прислугою.

Зубатов позвонил у двери. Она открылась на цепочку, кто-то внимательно посмотрел на незваного гостя и, ничего не спрося, закрыл её снова. Цепочка звякнула, и дверь отворилась окончательно. За порогом стоял туберкулезного вида сутулый молодой человек.

— По какому вопросу изволите?

— По важному. Мне хозяина. Иван Степанович дома?

— Иван Степанович… Да, конечно, прошу вас.

Квартира представляла собой анфиладу комнат, заканчивавшуюся залой, в которой находилось с десяток человек. Среди прочих Зубатов узнал и давешнего визави.

— Иван Степанович, это к вам, господин… — сказал открывавший дверь туберкулезник, забывший спросить имя гостя.

— Надворный советник Зданевич, Петр Николаевич, — отрекомендовался Зубатов.

— Чем обязаны, Петр Николаевич? — навстречу ему поднялся молодой человек, одетый, в отличие от прочих, дорого и элегантно.

— Я вчера общался с вашим товарищем (Зубатов указал рукой) по поводу отправки электрограммы, и он рассказал мне, как щепетильно вы относитесь к вопросу вмешательства в чужие корреспонденции. Это показалось мне столь удивительным, что я решил узнать о вас напрямую.

— Неужели Ваня дал вам наш адрес? — вскинул брови Сухоруков.

— Нет… Но, признаюсь, проследить за ним не составляло труда. Согласен, что с моей стороны это не очень-то вежливо, но, надеюсь, вы простите мне столь незначительный грех. Ведь мотивы мои были чисты.