Элвис Пресли: Реванш Юга - [80]

Но главной жертвой этой «охоты на ведьм» стали даже не диск-жокеи, а сам рок-н-ролл. Неспособные сопротивляться такому давлению, продюсеры оказались в сложном положении и отныне старались сгладить самые острые черты слишком «неудобной» музыки.

На протяжении этого трудного периода «акулы» музыкальной индустрии прибирали к рукам мир эстрады, опасаясь, что новая волна, опираясь на новорожденные маленькие фирмы, потрясет основы их экономики. Еще до того, как коррупционный скандал похоронил первоначальный рок-н-ролл, заправилам бизнеса удалось восстановить равновесие, всегда позволявшее фирмам грамзаписи и музыкальным издательствам распределять между собой доходы от популярной музыки.

По прошествии времени тревоги крупных компаний становятся понятны: вот уже полвека как сила этой индустрии заключалась в распределении ролей между продюсерами и авторами-композиторами. До сих пор исполнители довольствовались подневольной ролью, способствуя продажам пластинок и популярности продукции «улицы дребезжащих жестянок» — всемогущего круга нью-йоркских музыкальных издательств, сосредоточенных на 28-й улице. С появлением на рынке независимых личностей вроде Бадди Холли, Литтла Ричарда и Джерри Ли Льюиса, которые выступали с собственным репертуаром в обход этого учреждения, образ артиста подвергся резкой метаморфозе: он тоже стал творцом.

Элвис Пресли стал классическим примером торжества экономической логики: сотрудничая с «Сан Рекордз», он заявил о своей творческой оригинальности; рост его успеха в Ар-си-эй сопровождался «причесыванием» его репертуара, по мере того как полковник с помощью издательства «Хилл энд Рейндж» старался перекроить его имидж в глазах широкой публики. Официально благоразумная Америка приветствовала возвращение к пуританским ценностям, но на самом деле шоу-бизнес довольно потирал руки, радуясь, что смог удержать пошатнувшуюся экономическую систему от падения в пропасть.

Отныне было ясно, что будущее крупных фирм грамзаписи — в сотрудничестве с артистами податливыми, как пластилин. Уход Элвиса в армию и резкий спад продаж его «сорока-пяток» окрылили продюсеров, желавших подыскать ему замену на первых строчках хит-парадов. О продвижении чересчур независимых артистов не могло быть и речи, проще всего было создать новых кумиров молодежи по привычной схеме. Самым надежным способом для этого было телевидение. Оттеснив радио на обочину, телевидение тщательно следило за тем, чтобы никого не шокировать. Кроме викторин, у которых начались трудности после скандала с Ван Дореном, телеканалы вставляли в сетку передач сериалы, проходные кинофильмы, отдавая предпочтение эстраде в стиле Синатры, Перри Комо и Дина Мартина.

Считаясь с резким взлетом покупательной способности подростков, телеканалы всё же уделяли местечко и новым тенденциям в музыке. Рок-н-ролл допустили на «голубой экран», но с условием вести себя прилично. Лучше всего сочетать притягательную силу рок-н-ролла с добродушным настроением, необходимым для общественного покоя, удавалось Дику Кларку. Он сам признавался, что, когда впервые появился в передаче «American Bandstand» в 1956 году, совсем ничего не смыслил в музыке, но быстро понял, что успех зависит от его способности отличаться от других музыкальных программ, не шокируя при этом семейную аудиторию.

Каждый день любимый ведущий американских подростков преподносил из своей студии в Филадельфии хитроумный коктейль из уже известных артистов и перспективных незнакомцев, исполнявших под фонограмму песни со своих новых пластинок перед танцплощадкой, заполненной молодежью безупречного вида: наглухо застегнутые блузки и юбки ниже колена — для девушек, пиджак и галстук — для юношей. Редких афроамериканских танцоров просили соблюдать приличия, а смешанные пары на экран не попадали.

Тинейджеры, составлявшие целевую аудиторию «American Bandstand», сами подали идею фирмам грамзаписи поискать новых звезд среди самих подростков. После эры буйных, чувственных и неуемных старших братьев наступила эра певцов bubblegum: этот термин прекрасно передает бесцветность стиля со вкусом жвачки, подходящего для школьных романов.

Большинство из этих подростковых кумиров выбирали больше по внешним данным, чем по артистическим способностям. В особенности это относится к Фабиану — сущей карикатуре на подростковую Америку пятидесятых, карьера которого пресеклась с его вступлением во взрослую жизнь, но также к Бобби Райделлу, Данни и «Джуниорам», Фрэнки Авалону — итало-американцу из Филадельфии, который, пользуясь исчезновением Элвиса, занял в 1959 году первую строчку хит-парадов с двумя шлягерами, канадцу Полу Анка, торжествовавшему в том же году с песней «Одинокий мальчик», или Нилу Седака: его песню «Лестница на небо» крутили по всем радиостанциям в момент возвращения Элвиса на гражданку.

По всем школам США выискивали юных певцов, способных очистить рок-н-ролл от расовой и сексуальной мерзости. В Мемфисе Джонни Бернетт без труда приспособился к новым заботам своих продюсеров; в Дакоте Бобби Ви пришел на смену Бадди Холли, но в своей манере, а в Нэшвилле «Крещендо» и Бренда Ли втиснули мир музыки кантри в прокрустово ложе единой музыкальной идеи.