Элвис Пресли: Реванш Юга - [135]

В начале сезона 1973 года паранойя Элвиса обострилась настолько, что неожиданное вторжение четырех поклонников на сцену концертного зала однажды вечером спровоцировало форменную баталию на глазах у пораженной публики. Уверенный в том, что они покушаются на его жизнь, Элвис применил приемы карате, избив одного из «нападавших», а его телохранители поступили так же с тремя остальными. Пресли был убежден, что его обидчиков подослал Майк Стоун, новый спутник Присциллы. Он тотчас приказал двум своим подручным убить соперника и даже достал автомат из шкафа в гостиничном номере, но через несколько часов успокоился.

Линда Томпсон первой встревожилась из-за этих приступов помешательства, которые приписывала злоупотреблению медикаментами, но ее никто не слушал. Повторяющиеся заболевания ларингитом теперь сменились недомоганиями, которые несколько раз помешали Пресли выйти на сцену за время его пребывания в «Лас-Вегас Хилтон». Инциденты такого рода продолжились в мае в «Сахара Тахо», где в первые вечера он выступал с таким опухшим лицом, что его было трудно узнать, ангажемент пришлось сократить, а певца положить в больницу. На сей раз Вернон Пресли и полковник забили тревогу и обратились к Джону О’Грейди, поручив ему узнать, кто поставляет Элвису барбитураты и стимулирующие средства. В ходе расследования всплыли имена трех врачей и одного дантиста, но из-за невозможности действовать по закону и из-за нежелания помочь со стороны главного заинтересованного лица дело тем и ограничилось.

Тогда обратились к Каргу Ри, учителю карате, которого Элвис глубоко уважал. По случаю присуждения Тигру (такое прозвище учитель дал своему ученику) шестого дана Ри попытался ему объяснить, что каратист, достойный этого имени, должен освободиться от власти наркотиков. Элвис согласился со всей серьезностью и извлек из ящика стола свой жетон Бюро по борьбе с наркотиками, подаренный президентом Никсоном, — лучшее, на его взгляд, доказательство того, что он не имеет ничего общего с рок-звездами, сидящими на игле.

Тигр упорно отказывался рассматривать свои проблемы с точки зрения наркомании, и те еще более обострились, о чем свидетельствуют сеансы звукозаписи в июле 1973 года. После вселенского успеха двойного альбома «Алоха с Гавайев через спутник» Ар-си-эй поручила Фелтону Джарвису создать новый альбом. Дочь Пресли находилась тогда в Грейсленде, и он не хотел уезжать из Мемфиса. Поскольку Чипе Моман переехал со своей студией «Американ» в Атланту еще два года назад, Джарвис предложил поработать со «Стакс», лидером негритянской музыки соул, звезда которой еще сияла вовсю — она погаснет только через два года.

Студия «Стакс», расположившаяся в бывшем кинотеатре в негритянском гетто, была не первой свежести, но давала уникальное звучание, которому во многом способствовали штатные музыканты. За шесть дней удалось записать с десяток песен — печальный рекорд, отражавший потерю интереса со стороны Пресли. Он то играл со своими пистолетами, то дремал в кресле, не мог сосредоточиться, и сеансы заканчивались в обстановке всеобщего разочарования, усугубленной техническими разногласиями с руководством студии и преждевременным уходом штатного ударника. Эл Джексон, легендарный ударник, участвовавший в записи большинства песен Отиса Реддинга, отказался подчиняться правилу, по которому в присутствии Короля нельзя было пить; Джексону было не понять, почему он должен отказываться от своих привычек в угоду апатичной звезде, накачанной антидепрессантами.

Запись закончилась, когда Элвис улетел в Лас-Вегас, где блистал посредственностью своих выступлений. В вечер последнего из них полковник, обычно мало заботившийся о качестве концертов своего певца, пришел в черную ярость, когда Пресли, явно не в себе, выехал на сцену на Ламаре Файке и часть спектакля пролежал на кровати, которую специально велел принести. Затем он исполнил несколько необычный вариант песни «Люби меня нежно» («Чао, п…дор, пока, папа, плевать на Хилтон, идите все на…»), но в глазах Паркера хуже всего было то, что Элвис в завуалированной форме обличил перед публикой дирекцию «Хилтона», уволившую сотрудника, который ему нравился.

После спектакля менеджер и певец стали сыпать обвинениями; первый упрекал второго за отсутствие профессионализма, тот переходил в контратаку, заявляя, что Паркер использует его как денежный мешок, чтобы уплатить свои долги. Попутно он обвинил своего импресарио в том, что тот отказывается устраивать ему гастроли за границей из-за своего неясного происхождения, на что в последнее время намекали газеты. Тон повысился, окружение пришло в ужас при мысли, что рядом может оказаться какой-нибудь журналист, и в конце концов они оба объяснились в гримерке певца, который уволил полковника, когда тот пригрозил своим уходом.

Главным качеством Паркера конечно же была осторожность. Понимая, что в профессиональном плане ему не выжить без Пресли, он потребовал у него астрономическую сумму задолженностей, которые подробно перечислил в официальном письме. Готовый на всё, лишь бы избавиться от тирании Паркера, Пресли сказал, что уплатит по счету, а его адвокат Эд Хукстраттен даже предложил взять на себя обязанности полковника. Разрыв был бы неминуем, если бы не вмешался Вернон Пресли: конечно, Хукстраттен долгое время руководил карьерой Кэри Гранта и других голливудских звезд, но отец певца не решался рискнуть равновесием, установившимся в последние два десятка лет. Успокоив сына, он взялся склеить разбитые отношения и положил конец кризису, который продолжался почти две недели.