Эльмолин - [25]

Отец Сибиллы обхватил ладонями лоб, сердце его бешено колотилось. Неужели он — тот самый избранник, которому суждено впервые обнаружить в космосе живое существо?

Он и мысли не допускал о том, что это могла быть его собственная дочь. Во–первых, он был уверен, что в столь поздний час она уже спит. Во–вторых, он встречался с ней только по утрам и вечерам, когда они желали друг другу спокойной ночи или доброго утра. И на ней всегда была ночная рубашка. О том, как она одевается во все остальное время суток, он не имел ни малейшего представления, и никогда не видел ее желтого платьица, расходящегося вправо и влево двумя острыми углами. К тому же мысли его были в этот момент целиком поглощены теорией, доказывающей возможность жизни в космосе.

Все это привело к тому, что он принял собственную дочь за посланца из космоса. Кроме того, он был поражен самим принципом ее полета. Такой легкостью скольжения, такой грациозностью могло обладать только неземное существо. В этом он был убежден.

Пока он сидел вот так, упершись лбом в ладони, не в силах унять дрожь и успокоиться, мимо него бесшумно проскользнула Сибилла. И скрылась в своей комнате.

И когда он, наконец, поднялся со своего места, намереваясь сообщить ей об этом волнующем событии, он застал ее в постели с полузакрытыми глазами, в том забытьи на границе сознания и сна, когда она уже видела древо людей, древо человечества, где мир Фанглингеров угрожающе разрастался, стремясь захватить все вокруг. И было ясно: человечество можно спасти, но только в том случае, если его корни уходят глубоко в землю, а стремления простираются до звезд.

Поняв это, Сибилла окончательно уснула. Утром она, конечно, почти ничего не помнила. И все–таки усвоила навсегда.

Ее отец, между тем, уселся за письменный стол, зажег керосиновую лампу и составил взволнованное сообщение в Министерство. Он писал о том, что наблюдал в небе неизвестное летающее существо, имеющее звездообразную форму и одновременно напоминающее ребенка.

Это сообщение он согнул пополам и торжественно вложил в белый конверт. Опечатал его красным воском и отнес той же ночью на почту.

ГЛАВА 13. О БОРЬБЕ, КОТОРАЯ РАЗЫГРАЛАСЬ МЕЖДУ ФРИДОЛИНОМ И ГНОМОМ ЭЛЬМОРКОМ ИЗ–ЗА СИБИЛЛЫ

На следующее утро Сибилла не встретилась со своими друзьями. Она очень долго спала, потом сидела в своей комнате, пытаясь чем–нибудь заняться. Но путаные, нелегкие мысли постоянно отвлекали ее.

Ей было над чем поразмыслить.

Все события, случившиеся вчера, были каким–то образом связаны между собой. Перед ней возникло множество вопросов. Например: почему она вдруг перестала уметь летать после того, как научилась у Гауни превращать простой рынок в сладкую ярмарку?

«Все всегда идет изнутри». Эти слова старой Пипы Рупы так и сидели в голове. Насчет того, что умение летать идет изнутри, Сибилле все было ясно, она и Фанглингерам объяснила это вполне доходчиво. Но что общего между рынком и полетом? Почему одно мешает другому? Или подобное колдовство тоже имеет внутреннюю природу?

Ну конечно! Она внезапно поняла, что это тоже идет изнутри, только по–другому: становишься не легче, а тяжелее.

Ее предположение подтверждалось еще и тем, что после досадного посещения Фанглингеров она сразу смогла улететь. Сама мысль о Гауни и его родителях была ей в тягость.

И тут она вспомнила древо людей с его неспокойной серединой, стремящейся все заполонить.

Кто такие Фанглингеры?

Чем они занимаются, на что живут?

Как это получилось, что они так невероятно богаты, хотя нигде не работают? И что означала та река, что внезапно разлилась на красивом ковре между ними и Сибиллой?

«Все всегда идет изнутри».

Река. Разница между Сибиллой и Гауни, между ее родителями и родителями Гауни. Разница между Фанглингерами и Пипой Рупой. Бывает внешняя разница, которая сразу видна, и внутренняя, гораздо более важная. Почему ухоженные, украшенные кольцами руки госпожи Фанглингер так мучили ее, а жесткие, шершавые руки Пипы Рупы ее вылечили?

«Все всегда идет изнутри».

Сибилла все лучше и лучше понимала, что имела в виду Пипа Рупа.

И то, что сразу после обыска у Фанглингеров она оказалась на вершине вулкана, где ее чуть не поймал ужасный карлик — это тоже случилось благодаря родителям Гауни, от которых ей безумно хотелось спастись.

Но кто был этот карлик, и что означали булькающие пеньки? Ответов на эти вопросы у Сибиллы не было.

Самой мучительной была мысль о шарманке. Как такое возможно, чтобы ее друг, художник Фридолин, изобразил на своем инструменте этого злобного гнома? Значит, он его знает. Это ясно. Больше того: он должен очень им дорожить, если сделал его постоянным спутником своей шарманки.

Сибилла встала. Она решила обо всем расспросить Фридолина.

Она надела свое крахмальное желтое платьице, попросила маму застегнуть сзади кнопки и побежала к Фридолину. Она, конечно, постаралась скрыть от мамы синяк, который образовался на руке после удара Эльморка. Синяк к утру почернел. Можно было даже подумать, что рука испачкана. Сибилла хорошенько ее помыла, но синяки, как известно, не смываются.

Фридолина в мастерской не было.

Сибилла нашла его на берегу реки. Там, где он обычно отдыхал, покидая город. Фридолин сидел на прибрежной траве, в тени старого ольшаника. В руке его сиял прозрачный фиолетовый глаз.