Эллинистический мир - [91]

В последние годы, однако, постепенно вырабатывалось прямо противоположное мнение. П. Бриан и X. Крайсиг считают, что эллинистические государства по сути своей оставались древневосточными и эллинистическая эпоха ничего в них не изменила.

В советской науке проблема сущности эллинизма также не имеет однозначного решения. В течение многих лет наибольшим <243> признанием пользовались концепции, разработанные А. В. Рановичем и С. И. Ковалевым. Согласно их точке зрения, эллинизм -это закономерный этап в развитии рабовладельческой общественно-экономической формации. В свое время такая точка зрения казалась правильной и справедливой, поскольку в ней было здоровое ядро. Она в конечном счете порождена была стремлением разобраться в социальной природе эллинистического мира, увидеть специфику но только культурных, но и социальных структур. Но вскоре стало ясно, что подобный подход к феномену эллинизма методологически неправилен, поскольку конкретно-историческое явление возводится в ранг общесоциологической закономерности. С 1953 г. в советском антиковедении надолго укрепилась концепция К. К. Зельина, поддержанная В. Д. Блаватским, согласно которой эллинизм – это конкретно-историческое явление, родившееся в результате походов Александра Македонского. Он характеризуется сочетанием античных и древневосточных черт в социальной, политической и культурной сферах жизни общества.

Однако и против этой концепции в последние годы начались довольно активные выступления. Критика шла по двум направлениям. Во-первых, указывалось, что если строго следовать основной идее К. К. Зельина, то Греция и Македония никак не могут быть признаны частями эллинистического мира, ибо в их социальной и политической структурах ничего восточного проследить не удается, да и в сфере культуры восточные элементы в это время почти неощутимы. Во-вторых, сейчас, когда мы лучше знаем культуру эллинистического Востока, нужно признать, что культурное взаимодействие греческих и восточных начал в эллинистическое время было минимальным. Взаимодействовали социальные и политические структуры, а в сфере культуры каждый из народов упорно отгораживался от чуждых влияний, насмерть бился за свою культурную самобытность. Процесс бурного культурного взаимодействия начался только тогда, когда закончилась собственно эллинистическая эпоха, когда кончился период взаимовлияний в социальной структуре и в политических формах организации общества.

Этот длинноватый историографический очерк, надеюсь, убедил читателя в том, что эллинистическая эпоха -это та эпоха, которая, несмотря на полуторавековые упорные исследования, остается полем борьбы идей. Нет никаких общепринятых решений, спорят о сущности, о территориальных и хронологических границах явления, не говоря уж о десятках более частных проблем.

Перейдем теперь к специфике самой работы П. Левека. Сначала несколько слов о том, как она родилась, В 1964 г. была <244> опубликована большая книга П. Левека «Греческое приключение» («L'aventure grecque»), в которой прослеживались судьбы греческой цивилизации от ее становления вплоть до римского завоевания. (За эти годы труд переиздавался трижды,) Она делилась па четыре части, и последняя из них, посвященная эллинизму, носила название «Возрождение эпохи эллинизма». Именно эта часть в переработанном и расширенном виде была издана в 1969 г. отдельной книгой под названием «Эллинистический мир». Какие же черты в ней, какие авторские концепции и выводы особенно привлекают?

Если ответить на этот вопрос одним словом, то это «нетрадиционность». Естественно, в Послесловии нет необходимости рассказывать о содержании работы, предполагается, что читатель сначала прочитал книгу, а затем уже обратился к Послесловию, а не наоборот. Эта нетрадиционность двупланова: с одной стороны, мы встречаем в книге идеи, которые обычно не встретишь в советских работах, посвященных эллинизму, с другой стороны, в книге П. Левека представлены концепции, не находящие места и в западной литературе.

Начнем с последних. Работа П. Левека поражает прежде всего охватом материала. Помимо собственно эллинистического мира автор уделил внимание проблеме контактов его с внешним (по отношению к эллинистическому) миром. Проблема «иррадиации» эллинистических институтов и культуры – одна из основных в книге. Но главное не в том, сколько места занимает этот материал в общем объеме, а в том, что эллинистический мир не рассматривается изолированно от «внешнего» мира, как часто делается в мировой литературе, посвященной данному кругу проблем. Нова здесь не сама идея взаимосвязи миров – новое в трактовке этого взаимодействия как черты, органически присущей эпохе, как внутренней закономерности данного этапа эволюции человеческого общества. Конечно, сказанное не означает, что П. Левек рассматривает эллинизм как закономерный этап развития рабовладельческой формации (подобно С. И. Ковалеву и А. Б. Рановичу) или как «всемирную историю» того времени (что характерно для X. Бенгстона), он отделяет мир эллинизма от всех иных обществ, с которыми эллинистический мир взаимодействовал, но в то же время уверен в том, что без теснейшей связи с этим «внешним» миром эллинизм не был бы жизнеспособен и что «иррадиация» эллинизма – это феномен, внутренне присущий самому эллинизму.