Эллинистический мир - [52]

Лисипп из Сикиона также создал школу. Неизвестный автор «Геракла Фарнезе» {66} сохранил что-то от его манеры, но герой кажется как бы раздавленным своей чудовищной мускулатурой «ярмарочного силача» и уставшим от собственных побед. Самый почитаемый ученик знаменитого сикионца – это Харес из Линда, автор знаменитого «Колосса Родосского», одного из семи чудес света.

Эта грандиозная (высотой 36 метров) статуя Гелиоса, божества-покровителя города, возвышалась у входа в порт Родоса, но вскоре обрушилась при землетрясении. <132>

Постепенно распространялся академизм. Начиная с 150 г. до н. э. неоаттическая школа брала образцы в прошлом, избегая пристального наблюдения за жизнью. Это холодное и чопорное искусство, одержимое яркими успехами скульптуры классической эпохи, подарило миру самые безликие творения, до бесконечности воспроизводя Афину Парфенос и кор Эрехтейона. Оно нашло последователей в Риме, где самым его видным представителем был Паситель (I в. до п. э.), посвятивший пять книг истории скульптуры.

Изображение страсти в скульптуре азиатских школ

Но эллинистическая скульптура не ограничилась этим традиционным, быстро закосневшим искусством. В Азии и в Александрии появились великие произведения, вдохновленные духом нового.

Азия вновь пребывала в брожении. Из всех многочисленных новаторских мастерских самые значительные находились в Пергаме. Атталиды устроили у себя во дворце музей, в котором собрали даже архаические произведения Бупала и Оната, приблизили к себе великолепных мастеров. Именно при дворе Атталидов возникло искусствоведение как новый вид творчества. По заказу Атталидов были созданы некоторые из самых замечательных творений эпохи.

Аттал I возвел на вершине цитадели около святилища Афины большой жертвенник, чтобы отметить свою победу над галатами, кочевыми племенами галлов, которые пришли в Азию и разоряли ее города. Весь ансамбль сейчас восстановить трудно, но к нему можно отнести некоторые известные фрагменты, а именно: «Умирающего гладиатора» из Капитолия и группу «Аррия и Пет» из собрания Людовизи {67}, которая на самом деле изображает умирающего галата и галата, кончающего жизнь самоубийством после убийства своей жены. Для неизвестного скульптора это была прекрасная возможность воспеть славу властителя, продемонстрировав отчаяние побежденных. Лица их выражают ужас поражения и смерти, тела обезображены страшными ранами.

Эвмен II построил большой алтарь Зевса и Афины Никефоры, по основанию которого идет длинный фриз (130 метров) на восточный манер с изображением <133> «Гигантомахии». (Внутри был другой фриз, менее динамичный, более классический по форме, посвященный Телефу – сыну Геракла и мифическому предку династии.) С одной стороны – гиганты, ужасные львиноголовые или змееногие и крылатые чудовища; с другой – олимпийцы, движения которых сдержанны и величественны. Какая мощь, какой порыв в этой яростной схватке, проникнутой романтизмом, напоминающим беспокойное искусство Рюда! Сколько проникающей в душу экспрессии в лицах чудовищ! Какой реализм даже в мельчайших деталях – шкурах чудовищ, чешуе змей – в деталях, заполняющих все пустоты, как будто художник боялся незаполненного пространства! С некоторой ностальгией вспоминается «Гигантомахия» Парфенона, изваянная тремя веками раньше. Неистовый Скопас довел до апогея беспорядок, вихрь страстей, чтобы лучше выразить горькое варварство конфликта, который потряс вселенную до триумфа богов.

Сила этих творений в том, что авторы осмелились наконец выразить ужас и безнадежность перед лицом смерти или варварства. Вкус к мрачному, болезненному, уродливому, к тому, что отвергает человеческий разум и чувство меры, любование всем этим дает право рассматривать названные произведения с точки зрения психоанализа. Цели искусства эпохи эллинизма, вероятно, почти не отличались от задач классического искусства, но конвульсии беспокойной эпохи освободили художника от сдержанности и стеснения: жестока, запятнана кровью победа разума. Мир, познавший ужас и миражи, воплотил себя на высоком акрополе Пергама.

На Родосе также существовала блестящая школа скульпторов, которая следовала азиатскому стилю. Продукция ее разнообразна – от тройной «Гекаты» в архаическом стиле до «Нимфы», очень свободно повторяющей одну из самых «модернистских» скульптур – «Афродиту Дойдале». Подлинным шедевром является группа «Лаокоон» (около 50 г. до н. э.), в которой проявился вкус к патетике, очень напоминающий пергамский, по, может быть, несколько смягченный из-за необходимости показать детей, которые, правда, будут задушены ужасными змеями.

Ту же «анатомию страданий» (Ш. Пикар) мы находим в Тралле в огромной группе «Фарнезский бык» (около 100 г. до п. э.). Скульпторы изобразили очень редкий миф о наказании Дирки двумя сыновьями Антиопы. На <134> вершине скалы юноши готовят казнь Дирки, трепещущее тело которой, привязанное к дикому быку, будет затем брошено в источник. Огромная пирамидальная масса выражает высшую степень взволнованности.

На севере Анатолии работали два великих мастера. Дойдал из Вифинии изваял Афродиту, сидящую на корточках в ванне и поливающую водой свое крепкое тело. Это жанровая сцена, в которой богиня – лишь предлог для демонстрации отважной, виртуозной техники. Боэт из Халкедона дал миру «Мальчика с гусем», вызвав новый интерес к детству.