Эллинистическая цивилизация - [35]

Тем временем Селевк II, вынужденный уступить Малую Азию своему брату, столкнулся с серьезными проблемами в верхних сатрапиях империи. В отдаленной Бактрии, где со времен Александра росло число греческих военных колоний (Юстин, явно преувеличивая, говорит о тысячах городов в Бактрии), греческий сатрап Диодот, прибрав власть к своим рукам, провозгласил себя независимым царем, как о том свидетельствуют монеты с его изображением. Здесь тоже родилась новая династия, судьба и место которой в античном мире были поистине необычны. Расположенная западнее, между Бактрией и восточным берегом Каспийского моря, обширная территория Парфии, соответствующая северо-востоку нынешнего Ирана, подверглась вторжению кочевого народа иод предводительством Аршака. Эти кочевники пришли из Центральной Азии, из-за Окса (Амударьи). Обосновавшись в Парфии, они получили название «парфяне», под которым стали известны, и образовали свое царство: в 248–247 годах до н. э. началась эпоха царской династии Аршакидов, наследников Аршака. Это варварское государство полностью отрезало новую Бактрию от всяких прямых контактов с остальным греческим миром. Селевк II пытался остановить эти последовательные отпадения территорий: около 230 года до н. э. (эта дата очень приблизительна) он предпринял поход на Иран, дошел до Парфии, на время изгнал оттуда парфян, которые отступили на север в степи, к Аральскому морю, затем, не дойдя до Бактрии (где Диодота сменил на троне его сын, Диодот II), он вернулся в Сирию, где его тетка Стратоника организовала против него заговор. Подавив мятеж, он внезапно умер в 226 году до н. э. Его сын Селевк III правил всего три года: он пытался отвоевать Анатолию у Аттала I Пергамского, но весной 223 года до н. э. был убит одним из своих военачальников. Селевкидская империя, сильно сократившаяся как на востоке, так и на западе, досталась младшему брату убитого царя, восемнадцатилетнему юноше Антиоху III, чья деятельность и энергичность на время вернули сирийской монархии ее могущество и величие.

* * *

Третьей великой эллинистической монархией была Македония, воспринявшая и упрочившая наследие Аргеадов — таким, каким его сохранил Кассандр. Македонское царство, манившее старших диадохов, кроме Птолемея, словно неотступный мираж, и приведшее их одного за другим к поражению, после смерти Керавна и короткой двухлетней передышки, во время которой царский трон был свободен, оказалось наконец в руках молодого энергичного и сильного правителя, сына Деметрия Полиоркета, которого назвали в честь его деда Антигона Одноглазого и который вошел в историю как Антигон Гонат. Он был опытным воином и политиком, все тонкости искусства которых он постиг, участвуя в операциях своего отца, но ему были чужды ненасытная жажда власти и распутство, погубившие Полиоркета, — он получил утонченное образование в Афинах, общаясь с поэтами и философами, прежде всего с Зеноном из Кития, основателем школы стоиков, чье нравственное влияние и чьи уроки навсегда остались с ним. На протяжении своего долгого правления, которое продолжалось с 277 по 239 год до н. э., ему пришлось преодолеть множество трудностей, проявив при этом упорство, проницательность и умеренность. Хотя подробностей его царствования мы знаем не много, хотя его личность и даже внешность нам известны только приблизительно, тем не менее он предстает незаурядным и притягательным человеком. Он стал истинным основателем династии Антигонидов, которой он с полным основанием оставил свое имя. В то время как Лагиды и Селевкиды изо всех сил старались сохранить в Азии и Африке то, что осталось от завоеваний Александра, Антигонидам, находившимся на земле предков, в Македонии, оставалось лишь оберегать и защищать ее, продолжая политику Филиппа II, стремившегося контролировать Элладу. Поэтому их история, продолжавшаяся столетие — от начала царствования Антигона до поражения его последнего потомка в битве при Пидне (168), — была сложными нитями связана с историей греческих государств, автономия которых фактически закончилась вместе с Македонским царством.

Благодаря своей победе над ордами галлов в Лисимахии, Антигон Гонат заслужил авторитет полководца, который в те времена был необходимой составляющей царского имиджа. Он заключил с Антиохом I соглашение, которое на долгие годы установило мир и дружественные отношения между двумя династиями. К тому же Антигон не притязал на азиатские территории. В Европе он соблюдал неприкосновенность восточной границы, проходящей по реке Нест, за которой фракийские племена и греческие полисы подвергались селевкидской или лагидской агрессии, сменившейся временной кельтской оккупацией: Антигона эти территории интересовали лишь постольку, поскольку так он вербовал наемников среди галатов, услугами которых активно пользовался. На севере и на западе он, как и его предшественники, вынужден был охранять горные рубежи, на которых варварские племена не упускали случая заявить о своей независимости: это было традиционное направление македонской политики. На юге Антигон держал под контролем богатые равнины Фессалии, судьба которой уже давно была связана с Македонией и в которой на побережье Пагасийского залива его отец Деметрий основал свою столицу Деметриаду, мощно укрепленный порт, защищавший его эскадры. Вместе с Халкидой, охранявшей пролив Эврип между Эвбеей и Беотией, и Коринфом с его неприступной крепостью Акрокоринфом они образовывали три «греческих затвора», обладание которыми обеспечивало македонским правителям преимущественные стратегические позиции в этом регионе. Дать возможность своей истощенной политическими потрясениями, вторжениями и войнами родине вновь достичь внутреннего благосостояния, сохранить под своим жестким контролем Фессалию и, если удастся, Центральную Грецию, не допустить формирования в Пелопоннесе враждебных коалиций, — таковы были очевидные принципы, на которых основывалась политика Гоната и которым он неуклонно и успешно следовал.