Элизиум, или В стране Потерянных Снов - [71]

Гарри нервно облизнул губы.

— Видит Мерлин, хочу тебе и им поверить. Но что, если…

— Если мы не войдем в воду сейчас, я вообще сомневаюсь, что найдем другое место… Другой путь. Ну? Ты же хочешь поскорее туда попасть.

— Послушай. До другого берега не одна ночь пути. Это тебе не Темза. Ты чего, не видишь сам?

— Они покажут нам дорогу, — Драко вдруг захотелось смеяться. Он убегал от ночных тварей, шел с ними рядом, отгонял их от костра — но даже предположить не мог, что однажды пустится вслед, полагаясь только животное чутье.

Так беглецы очутились в толпе. От сухой кожи обитателей ночи исходил полу-химический, полу-мускусный запах — довольно противный, но при этом до странности успокаивающий.

— Это вроде сигналов друг другу, — сказал Драко после часа пути.

Идти по воде было нелегко, но они и правда ни разу не оступились — всегда следующий шаг попадал в месиво из ила и тяжелого песка, скрытое тоненькой пленкой речной волны.

Берег страны Полудня пропал из виду, туман его закрыл — высокая белоснежная штора, опустился занавес.

Берега Сумеречного Края путники пока не видели, и даже сомневались, что увидят до темноты. Кругом были только мутные струи текущей к морю, великой Тейи, неглубокие водовороты в стороне от тропы, ошметки водорослей. Пятна красноватого ила колыхались, похожие на волосы спящих под водой русалок.

— Каких еще сигналов?

— Запах. Ты чувствуешь? От их тел.

Твари шагали с ними рядом, безразличные к чужакам, занятые своими простенькими мыслями. Кто-то из мелких уже опустился на четвереньки и весело шлепал по лужицам. Старики шаркали, сгорбившись, уставившись себе под ноги, низко опустив длинные унылые морды.

— И что с ним не так? Джейми как-то раз завел дома морскую свинку, пахло тем же…

— Но он успокаивает. Они пытаются друг друга поддержать, успокоить.

Хмыкнув, Гарри посмотрел вниз, на свои утопающие в вязкой жиже сапоги. Потом какой-то совсем мелкий, трясущийся от страха или возбуждения, беспрестанно дергающий носом и шкуркой, зверек, попал ему под ноги. Вскрикнув, Гарри споткнулся. Выругался. Детеныш неразборчиво пискнул и повалился в сторону, и Драко увидел, как вода, хищно и споро, словно того и ждала, сомкнулась над лысой морщинистой головенкой.

Провалившийся в волну ребенок исчез молча, без всяких попыток сопротивления. В этой покорности было что-то тошнотворное. Остальные даже не обернулись. Зато Поттер шагнул в сторону — выругался громко и грязно, когда нога его ухнула куда-то вниз, исчезла в воде до середины бедра. Его руки шлепали по волнам, бесцельно, отчаянно. Драко пришлось схватить его под мышку и тянуть на тропу. Гарри вымок и был тяжелым, словно набил карманы сотней камней. Наконец, победно ухмыльнувшись, он поднял вверх руку: держал звереныша за шкирку. Тот плевался и кашлял, таращил на Драко испуганные черные глаза. Веки без ресниц, голые, розовые, неистово моргали, из ноздрей брызгала вода вперемешку с песком.

— Вот так-то, — сказал Гарри, когда Драко все-таки смог пересилить течение и втащить его на тропу, в тихую и по-прежнему равнодушную ко всему, толпу тварей. — В следующий раз не так быстро, малыш, ладно? Я мог бы пинком отправить тебя вооон в тот водоворот.

Гарри потряс бедного зверька, морщась от сильнейшей мускусной вони, которую тот испускал — видимо, впав в некое пост-стрессовое состояние. Он бросил его обратно в мелководье, тот остался лежать. Лапки его, такие тощие, что казались какими-то палочками, сочлененными шариками суставов, разъехались в стороны.

Пожилой, с недовольной мордой, самец (или самка — откуда Драко мог знать отличия, в конце-то концов?) подтолкнул его носом, понюхал брезгливо и отступил.

Гарри наклонился и взял мелочь пузатую на руки.

Его лицо выражало ту степень запредельного отвращения, когда все черты уже просто застывают, только губы кривились и чуть дрожали.

— Господи, ну и вонючка, — сказал он немного погодя. — Только не вздумай сдохнуть, тварь ты ебаная.

Малыш на ругательства ответил с неожиданным энтузиазмом — стал кашлять и плеваться, а потом охватил шею спасителя (и, если уж на то пошло, то и потенциального своего убийцы) лапками и приник с неописуемым блаженством.

Драко поднял бровь.

— Забавно. Кажется, он тебя выбрал в качестве нового папочки, — съязвил он.

— Боже мой, да хоть мамочки… Фу, да перестань ты вонять. Как большая крыса…

Солнце зашло, белесый его диск ухнул за пласты тумана, и в темноте идти было страшно, Драко, поеживаясь, вспомнил о водоворотах и глубоких расселинах в речном дне, которые только и ждут оступившегося. Твари, напротив, ускорили шаг, почти бежали теперь — взволнованные долгожданной тьмой, приободренные ею.

— Он стал тяжелее, — заметил Гарри, не выпуская малыша, придерживая его одной рукой. — Черт, у меня в сапогах хлюпает. Кажется, я ногу стер…

— Я возьму? — предложил Драко, и его затрясло от собственного предложения.

Гарри не видел, к счастью, но Драко и остальные путешественники видели все прекрасно — как в первые минуты мордочка зверя превратилась в лицо маленькой Юны, невинное и страшное от того, что ничего, кроме довольства, не выражало. А затем несколько долгих часов на Драко таращились ярко-зеленые, тоскливые глаза Ала Поттера.