Элизиум, или В стране Потерянных Снов - [186]

Внизу, на площади кто-то переругивался, и ветерок, ленивый, слабый, приносил сюда, наверх, запахи жареных в масле оладий, свежего сена и устриц.

Драко расстегнул камзол, распахнул его и направился к воротам, отделявшим «чистое» место от нечистого — от площадки над ступенями, ведущими прямо в гущу городской жизни.

Иногда на них рассаживались нищие, но их сгоняли, как ворон — одним окриком стражи. Иногда дети устраивали на нижних ступеньках какую-нибудь игру, но тотчас кто-то из взрослых появлялся, чтобы ее прекратить.

Бывало, там сидели мамаши с младенцами, которых приводило сюда, со всех концов Рассветного Края, древнее суеверие, надежда на Прикосновение Короля.

Многие, особенно сельские, считали, что каким-то образом камень может передать часть своей силы, если только Король пожелает коснуться своего подданного.

Спустившись вниз, Драко ступил в шум и гам, погрузился, словно в воду, в горячий влажный воздух, в ругань и веселые крики торговцев. Снедь и вино здесь были недешевы, и потому было больше разговоров, чем покупок. Дорогие лавки открывались рано, а ко всем ценам прибавлялся такой солидный довесок, что зеваки только глазели — на бархатные платья и камзолы, накидки паучьего шелка, туфли и шляпы, диадемы и перчатки, корсеты и мантии.

Драко миновал квартал дорогих лавок и свернул направо. В путанных узких улочках он не боялся заблудиться, шел, ориентируясь на длинные тени домов и островерхих крыш.

Золотой Град, как утверждалось в книгах, одобренных Королевским Советом по Естествознанию, был городом, сплошь состоящим из богатства и роскоши. Жители его не знали нужды, а казна ломилась от монет — красных, белых, черных и золотых. Каждый горожанин имел огромный дом, пышный сад, многие держали лошадей и могли купить все, что только пожелают. Нанять слуг, одеваться только в паучий шелк, есть с серебряных тарелок и пить лучшее вино.

На самом деле в городе было, по крайней мере, два нищих квартала. Один из них, вечный гнойник любого порта — ютился у пристаней, там, где заканчивались пирсы. Это было поселение на краю дюн, сколоченные из плавня хижины, покрытые плохо выделанными шкурами, шаткие и грязные. Населяли его, в основном, моряки, полупираты, пьяницы и разгильдяи, из тех, кто нанимается в любую команду за мизерную плату, и их жены, многочисленные чумазые дети и беззубые старики в вонючих лохмотьях.

Второй подобный квартал прилепился у западной границы города, он состоял из обветшалых домов, внутри которых кишмя кишели бедняки.

Комнаты и даже лестницы внутри этих, тесно стоявших, ободранных морскими ветрами, домов, были разделены великим множеством тонких перегородок. Всегда в домах стелился чад, пахло грязным бельем, крысиным пометом, рыбной требухой, каким-то тошнотворным варевом. Запах, густой и прелый, вырывался из окон, дверей и растекался по улицам нищего лабиринта. На разбитой мостовой сидели шлюхи, попрошайки и маленькие, юркие воришки. Кто-то продавал дурманные зелья, кто-то гадал на картах, кто-то рассказывал похабные истории. Днем здесь было шумно и даже весело — отчаянным, истеричным весельем, которое так присуще бывает опустившимся людям. Ночью… пожалуй, ночью сюда, в Цветочный (по глумливой иронии, название отнюдь не соответствовало содержимому) Квартал, лучше было не соваться.

Драко дошел до его границ, отыскал поворот на улочку, которая начиналась с облупленной вывески «Морские снасти», прошагал по ней, свернул на лесенку между домами, и попал в такой узкий проход, что двум путникам было бы невозможно в нем разойтись.

Проход закончился у фонтанчика, в котором какие-то усталые женщины, громко переругиваясь, стирали белье. Мыльная пена стекала им под ноги и бежала вниз, по горбатому переулку мутным, сероватым ручьем.

Ручей привел Драко к зданию в три этажа: грязная штукатурка отвалилась от стен, видны были черные балки, куски кирпича, какие-то вывернутые и путанные, как кишки, трубы.

Он юркнул внутрь, не постучав, поднялся по скользкой от помоев лестнице, нашел нужную дверь — выкрашенную зеленой краской, с медной тяжелой ручкой — и вошел.

В комнате было жарко и душно, один угол выгородили, завесив тряпками. У полукруглого, подслеповатого, словно бы сощуренного оконца стоял стол, на нем лежали книги и бумага. Три плетеных кресла стояли у голой кирпичной стены.

Маргарита поднялась навстречу Драко и ослепительно улыбнулась. Он посмотрел в упор, хмуро, раздраженно.

Гарри, стоявший у стены рядом с дверью, протянул руку и щелкнул двумя задвижками.

Диша выглянула из-за тряпичного полога, холодно кивнула.

— Думаете, это поможет? — Драко мотнул головой на задвижки.

— За тобой следили?

— Нет. Я проверил. Нет.

— Опасно вот так, среди дня…

— Если я уйду из дворца ночью, будет куда подозрительней, — отрезал Драко.

— Он прав, — сказала Диша. — Садись, Драко. И ты садись, Маргарита. Что ты вскочила? Среди нас он — равный.

— Что сказал Скорпиус? — спросил Гарри.

— Что Диша в ответе за экспедицию, раз уж она решила ее снарядить.

— Король отпустил тебя?

Драко подвинул кресло к окну и сел, не дожидаясь, когда рассядутся дамы.

— Отпустил.

— Это хорошо.