Элизиум, или В стране Потерянных Снов - [125]

— Так лучше, — прошептал Гарри. — Я хочу, чтобы ты тоже сошел с ума…

— Я вообще-то уже, — отозвался Драко, ерзая на нем, как безумный инкуб. — Ну?..

— Погоди, — Гарри поймал его лицо в ладони, притянул и поцеловал, глубоко, бесстыдно засунув язык в какой-то пародии на соитие. — Подожди, я только начал.

— Так продолжай, сукин ты сын, — выплюнул Драко.

— Ха, мне нравится, когда ты злой. Давай, поймай мой хер своей маленькой задницей, и продолжим.

— Подонок, — сказал Драко. — Гребаное животное.

— Я люблю тебя, — сказал Гарри.

Драко насадился так глубоко, и был на пути к оргазму — отвечать не было смысла.

Он закрыл глаза и покачивался, его собственный ритм, и сокращения мышц на животе и бедрах заводили его не меньше члена в его, как выразился Гарри, «маленькой заднице».

И перед глазами его плыли какие-то пятна, наползал туман — будто попал под веки прямо с морского берега Тех, Кто Ждет. Гарри его целовал, все было легко, и долго, и нежно, и жестоко, и целомудренно, и бесстыдно.

Горячий мед проливался на раны — видные и невидные, и исцелял, и запечатывал их, запечатывал всё, закрывал собою — все вопросы, ответы.

После они лежали в постели, на мокрых простынях, рука Гарри на его плече, щека Драко на твердой груди, рядом с соском. Они дремали, а потом вновь пришел закатный свет.

* * *

Драко принес в спальню еды, пообедали — или поужинали — молча, роняя колючие крошки на покрывало, запивая сыр и рыбу вином, прерывая трапезу ленивыми, растерянными поцелуями.

Вновь ветер окреп и смел туман с прибрежных волн. Свет стал алым, словно на пожаре — и начал гаснуть.

— Еще одна ночь, — сказал Гарри. — Только одна.

Драко кивнул.

Наутро, проснувшись рядом с сопящим, свернувшимся калачиком, Гарри, он долго и бездумно глядел на балки потолка и слушал, как шепчется море. Кричали морские птицы. В комнате было холодно и сыро.

Он встал, обнаженный, потянулся, расправив плечи, посмотрел за окно, раздумывая о том, что следует, вероятно, растопить камин…

Рядом с причалом, ярдах в трехстах от берега, покачивался на волнах корабль. Паруса его были подняты.

Серебряные флаги раздувались горделиво и бесстрастно.

Глава 5. Береговые пустоши, часть 1

Они кричали: громко, громко — так, что Драко хотелось зажать уши.

Крик, казалось ему, стоял в небе, подобно свету или стене дождя, и он поднимался выше и уходил вниз, крик был как волна — он возникал, рос, надвигался — и пропадал, чтобы через миг вернуться. Драко слышал его, все тело вибрировало в ответ. И он сам, может быть, кричал бы — и, может, так и было — но вдруг наступила тишина, все исчезло, а его грудь, плечи, лицо словно покрылись тяжелой и всепроникающей пленкой.

Подняв глаза, он видел над собой тьму и какие-то смутные раскачивающиеся силуэты в небе, небо стало жидким и неровным: Драко понадобилась вечность, чтобы осознать — он смотрит наверх через толщу воды. Волна, которая стерла корабль с поверхности моря — слизнула его, как человек слизывает каплю крови с кожи — ударила в борт, штурман приказал ставить корабль по направлению ветра — Драко слышал его вопли, смесь затейливых ругательств и быстрых команд — а затем волна выросла, набухла гневом, сгорбилась: мачты были сломаны, и вся мощь воды обрушилась на рубку, на палубы. И тогда он услышал крик.

Он падал в пустоте, странным образом успокоившись.

Видел светлые, мелкие как дешевый жемчуг, пузырьки, бегущие вверх от его собственных губ. Он закрыл глаза, отдался движению по спирали — в тишину, в безвестность.

Если он и знал о гибели корабля и людей, то его это больше не заботило. Все, чего требовало это ледяное спокойствие вокруг — сдаться и уснуть. Сделать вдох.

Драко послушался. В конце концов, подумал он перед тем, как вдохнуть — в конце концов, есть множество других путей. Миллионы путей, тысячи дорог.

* * *

И опять кому-то понадобилось, чтобы он слышал крик. Но на этот раз крик был резким, тонким и пронзительным — и он рвался, ветер трепал и носил его над водой, рассыпал и дергал.

В ушах у Драко стояла глухая пелена. Он приоткрыл глаза и долго моргал, чтобы прошло жжение от соли. Сел, опираясь на что-то холодное и липкое, ударил по правому уху ладонью, наклонил голову. Тонкий крик повторился, только громче. Драко вытряхнул воду из левого уха и посмотрел на песок под своими коленями. Обернувшись, увидел высокую волну прибоя и в ужасе вскочил.

Спотыкаясь, он побежал вперед — волна догнала и толкнула в спину, ударила по бедрам и повалила в песок. Драко захрипел, глотнул порцию ледяной воды, вновь поднялся, и опять попытался обогнать волну.

Берег поднимался долго, полого, Драко думал, что пробежал с полмили — и все еще был по колено в воде. Его одежда прилипла к телу, плащ волочился, стягивая ворот, норовя придушить. Сумка хлопала по ноге. Драко запаниковал и сунул в нее ладонь: пальцы его нащупали зазубрины ключей. Он выдохнул, и изо рта, из носа у него потекла соленая вода.

Вытирая лицо рукавом, он шел вслепую, кругом было темно, за спиной его ревел шторм, а крик повторялся, и наконец Драко увидел: огромная птица с розовато-белым опереньем падала и взлетала над прибоем, ее клюв открывался, и вопль вибрировал над берегом.