Елизавета Тюдор - [119]

И изговоря, позвала Григорья к руке, а после позвала к руке Ивашка.

И после того Григорей явил королевне от себя поминки сорок соболей да две пары. И королевна, похваля поминки, и велела их принята трезерю[25] своему; и велела Григорью сести и говорила: «Как деи вас Бог морским путем нес? А слышела деи есми, что вам морской путь добре был нужен и болезнень».

И Григорий говорил: «Божию милостию и великого государя царя и великого князя Бориса Федоровича всеа Русии самодержца, его царским величеством и жалованьем, дал Бог, ехали здорово; а которая нам на море нужа была, и мы ныне, как увидели твои очи и великое твое к себе жалованье, тое нужу всее забыли».

И после того королевна встала с места своего, и велела к себе Григорью приступить, и говорила: «Грамоту де есми любительного своего брата великого государя вашего, у тобя принела и речь слушала с великою сердечною любовью; и мне деи наизусть не вспомнити — дай де мне тем речем, что еси от царского величества мне говорил, письмо». И Григорей поднес королевне речем письмо.

И королевна, взяв письмо, говорила Григорью: «Яз деи великого государя вашего, любительного своего брата, любительную грамоту и речи, что еси мне от его царского величества говорил, перевести велю на аглинский язык и, те все дела выслушав и выразумев подлинно, против того о всем с тобою к великому государю вашему отпишу. А что тебе от великого Государя вашего сверх тех речей наказано о иных делех мне говорити, и яз деи о тех делех прикажу с вами говорити ближним своим бояром иным временем». А изговоря, отдала государеву грамоту и письмо речем ближнему своему секретарю Робору Сыселю и отпустила королевна Григорья и Ивашка, а велела ехати на подворье.

И Григорей и Ивашко, королевне ударя челом, пошли от королевны ис полаты; и провожали их те же королевнины бояре и дворяне, которые встречали. А как Григорей и Ивашко от королевны вышли ис палаты в сени, и говорил Григорью от королевны королевнин боярин и дворетцкой лорд чамберлин: «Государыня де наша, Елисавет-королевна, велела мне вас подчивати овощи и вины в столовой своей полате». Да лорд чамберлин же говорил: «Великая де государыня наша, Елисавет-королевна, любя брата своего, великого государя вашего, царя и великого князя Бориса Федоровича всеа Русии, а вас жалуя, приказала мне о вас; а велела вас чтити, и беречи, и всем покоити, чтоб были честны, и всем довольны, и нужи чтоб вам никакие не было. А в приставех велено у вас быти ближнему своему дворянину князю Еремею Боусу, да лутчему алдраману сер Джан Гарту, да гостям Фрянчику Иванову[26], да Ивану Ульянову. И Григорей и Ивашко на королевнине жалованье челом били, и в столовой полате были, и вин и овощей прикушав, пошли х кочам. А провожали Григорья боярин и дворетцкой лорд чамберлин до крыльца, а лорд Кумарлан провожал с лесницы, а лорд Гре и лорд Ипенга провожали до ворот; а пристав князь Еремей и дворяне и алдраманы и гости провожали Григорья до подворья. […]

Ноября в пятый день приехал от королевны к Григорью пристав князь Еремей Боус, и говорил Григорью и Ивашку: «Государыня деи наша, Елизавет-королевна, велела вам говорити, что сего дни из села своего Речманта в Лунду приезд ее будет[27], и вам де ее королевнина приезду и чинов посмотрети, как ее учнут встречати князи, и бояре, и дворяне, и лундский лордмер, и алдраманы, и гости и все посадцкие люди; а двор деи вам изготовлен будет на той улице, куда королевне на свой двор ехати; а из того де двора будет вам видети ее королевнин приезд; а королевне деи от вас то будет за честь, а только деи не поедете, и королевне на вас будет кручинно».

И Григорей и Ивашко против королевнина слова говорили князю Еремею: «Волен Бог да королевна, будет деи то годно, что нам приезд ее видети, и мы повеленья ее ослушатись не смеем: очи ее видети и чинов ее посмотрети ради, только б нам не было в чем безчестья и иноземцев при нас в то время, где нам быти, не было никого».

И того же дни Григорей и Ивашко ездили и королевнин приезд видели из двора, который был для того изготовлен; и в те поры ехали против королевны на встречю митрополит Кантоборинской[28], да другой митрополит Лунской[29], да князья вотчинные большие, и бояре, и приказные люди, и дворяне порознь по чином, а с ними люди их в чистом платье и в золотых чепях; а опосле того ехал лунской лорд-мер, а с ним двенатцать человек судей, которые с ним справы держат, и алдраманы, и гости многие в платье скорлатном и в золотых чепях; а за ними ехали посадцкие люди человек с тысячю. А встретили королевну за посадом; а приехала королевна в посад в два часа ночи, а наперед ее ехали посадцкие люди и дети боярские по два и по три в ряд; а за ними ехали гости, а за гостьми дворяне, а за дворяны ехали лорд-мер и алдраманы, и судьи земские; а за ними ехали митрополиты, а за митрополиты ехали князи вотчинные большие и бояре; а по сторонь королевнины колымаги ехали ближние люди; да перед королевною ж шли многие люди со свечами и с вонари человек до пятисот и больши; да перед королевною же ехали трубники и трубили в трубы; а за королевною ехали боярини и девицы. А в то время стояли многие люди посадцкие з женами и з детьми по обе стороны улицы, и королевне поздравляли; и королевна спрашивала их о здоровье и нет ли им от кого обид.