Элизабет Тейлор. Клеопатра Голливуда - [6]

Кадр из фильма «Джейн Эйр»

Годы спустя актриса назвала этот фильм своей самой захватывающей и самой сложной своей работой:

– Я работала над этой лентой, не зная сна и отдыха. Ни одна картина за всю мою жизнь не стоила мне таких трудов, как эта.

Элизабет помогает Лесси подписать контракт с MGM. Ноябрь 1943 г.

Для роли девочки-жокея Элизабет, с детства знающей, что такое – седло (первый пони появился у Лиз, когда ей было три года) пришлось серьезно заняться верховой ездой. Каждое утро она усердно упражнялась, вживаясь в новую роль (позже одно из падений с лошади во время этой подготовки станет причиной серьезной, затяжной болезни позвоночника). Китти Келли рассказывает об этих съемках:

«…Они растянулись на семь месяцев и стали для Элизабет первым наглядным свидетельством того, сколь трудным может быть создание кинокартины. Лиз вставала рано по утру и до школы в течение часа упражнялась в верховой езде на своей капризной лошадке по кличке Король Чарльз в фильме превратившейся в Пайя. Все трудные прыжки на беговой дорожке исполнялись профессиональным жокеем, но вся остальная верховая езда была делом самой Элизабет. И хотя ни одна из сцена, где она скакала верхом, не представляла собой опасности, юная актриса была вынуждена, тем не менее, часами оттачивать свое мастерство.

Роль Вэлвет Браун требовала, чтобы Элизабет носила ортодонтическую пластинку. Первоначально студия отправила девочку к дантисту, и тот изготовил для нее золотую пластинку за 120 долларов и серебряную за 86. Затем на цветную фотопленку были сделаны пробы, но ни одну из пластинок не сочли достаточно фотогеничной. Вот почему была сделана третья, проволочная, с фальшивым небом. И Элизабет явилась на примерку: ей удалили два молочных зуба, а в кровоточащие лунки вставили два временных, чтобы сие приспособление плотно держалось во рту.

Видя, каким мучениям подвергается его дочь, Френсис Тейлор вышел из себя, а когда MGM потребовало от Элизабет остричь волосы (чтобы еще сильнее походить на жокея), отец восстал против этой затеи. Студия проконсультировалась с юристами: в праве ли MGM требовать от актрисы, чтобы та подстриглась? После нескольких совещаний юридический отдел пришел к следующему заключению: «данное требование является необоснованным и заключенный контракт не дает нам права требовать от актрисы, чтобы она себя обезображивала или в такой степени изменяла свою внешность». Таким образом Элизабет сохранила волосы и при необходимости надевала парик. То был первый и последний раз, Когда Френсис Тейлор занимал решительную позицию».

Для роли девочки-жокея в драме «Национальный бархат» Элизабет пришлось серьезно заниматься верховой ездой

Сама Элизабет относилась к собственной внешности с должным уважением, уж чего-чего, а самооценки у нее было достаточно:

– О боже, у меня были черные волосы, настолько темные, что на фотографиях от черного цвета отливало синевой, и очень густые брови. Моим отцу и матери пришлось их отговаривать перекрашивать меня и выщипывать брови.

Я согласилась тогда с отцом: у Бога должна была быть причина, чтобы дать мне густые брови и черные волосы. Я была очень уверена в своей индивидуальности. Это была я. Я принимала себя всю жизнь, это сложно объяснить.

В 1944 году, когда фильм «Национальный бархат» вышел на экраны, Элизабет в одночасье стала звездой Америки: и зрители, и критики влюбились в 12-летнюю актрису. Прокат картины принес ее создателям более четырех миллионов долларов, а доходы Лиз увеличились до 750 долларов в неделю. Благодаря этому фильму красивая девочка стала известна каждой американской семье.

Продюсер Пандро Берман вспоминает:

– Она действительно отлично поработала в этой картине. Впоследствии она пришла ко мне и сказала: «За всю свою жизнь я не переживала так, как о моей лошади, Короле Чарльзе». Поэтому я отправился к Луису Майеру и сказал, что, по моему мнению, с нашей стороны было бы красивым жестом и вообще мудрым шагом подарить Элизабет эту лошадь. Это единственное, из-за чего она готова переживать, а кроме того, отлично сделала свое дело в картине.

Продюсер Пандро Берман

Зрительская любовь и слава неотвратимо делали свое дело: характер юной Лиз менялся под их напористым воздействием. Китти Келли рассказывает:

«…Однажды во время просмотра отснятого материала кто-то прилепил к ее гримерной золотую звездочку и табличку: «Мисс Тейлор». Режиссер Кларенс Браун распорядился, чтобы «звезду» убрали, а на табличке написали: «Элизабет».

– Он опасался, что меня это обидит, – рассказывала Элизабет, – он объяснил мне, что опасается за меня: все это может вскружить мне голову, а когда подобное происходит, то люди, как правило, меняются. А он бы хотел, чтобы я всегда оставалась такой, как есть. Я понимала, что он хочет этим сказать, потому что мы с мамой уже об этом говорили. И я пообещала ему от всего сердца, что никогда-никогда не стану другой. Эта клятва, разумеется, была нарушена, как только лента «Нэшионал Вэлъвет» вышла на экран: картина пользовалась успехом, критики превозносили Элизабет за ее горячую целеустремленность и очарование…