Элитный психолог - [4]

Она вошла и осторожно опустилась на диван. Затем откинулась, пытаясь почувствовать себя если не "как дома", то хотя бы просто уютно. Пока не удавалось. Хотя мебель, надо сказать, была действительно удобной. "Если бы я сама обставляла эту комнату, — подумала она, — то вполне возможно одобрила бы такой вариант. Вот только…" Она обернулась к замершему в дверях мужчине.

— Аркадий!

— Да, дорогая.

— Скажи, а я участвовала в оформлении этой комнаты?

На секунду взгляд Аркадия приобрел странный оценивающий характер.

— Нет, — ответил он. — Тогда я еще жил один.

— Понятно.

Она поднялась и вышла. В коридоре наткнулась на большое зеркало и остановилась, впервые получив возможность обозреть себя во весь рост. По документам, которые дал ей Аркадий, выходило, что ей, Савченко Марии, двадцать два года. Не замужем, детей нет. И все… Какую скудную информацию, оказывается, может предоставить паспорт! Ну еще группа крови, резус, записи о прививках. Так удручающе мало! Она покачала головой. Нет, если б ей предоставили самой выбрать себе имя… Маша, Мария… Ладно, сойдет. Перехватив в зеркале взгляд Аркадия, улыбнулась.

— Скажи, а как я тебя называла? Неужели все время Аркадий?

Он замешался, и Мария чуть не рассмеялась. Если она когда-то додумалась назвать этого человека Аркашей, сейчас он ей в этом ни за что не признается. Хотя… было такое ощущение, что Аркашей его точно никто не осмелился бы назвать.

Закончив осмотр дома, поужинали, и Аркадий провел ее в уютную комнату, где стоял шкаф женскими вещами как раз ее размера. Ее вещами.

— Я все понимаю, — сказал он, — ты меня еще не вспомнила, и возможно, Машенька, тебе кажется, что ты находишься в доме с совершенно чужим человеком. Хотя я надеюсь, что это не так.

Она не ответила, потому что ей действительно так казалось. Тогда Аркадий продолжил.

— Поэтому я не буду торопить события. Пока ты не вспомнишь меня, или не полюбишь меня снова. Это твоя комната. Все твои вещи здесь. Спокойной ночи, дорогая.

Она благодарно улыбнулась и, когда дверь за Аркадием закрылась, растянулась на мягкой, укрытой сиреневым покрывалом, кровати. Затем порылась в шкафу, вытащила ночную сорочку и, переодевшись, забралась под одеяло. На глаза попалась фотография в деревянной рамочке, стоявшая на тумбочке у кровати. Мария взяла ее в руки и, направив поудобнее лампу, принялась разглядывать их с Аркадием счастливые лица. Прошло минут десять, когда она поставила рамку на место и выключила свет. Но сон пришел далеко не сразу, и Мария еще долго лежала в полутьме, прислушиваясь к тихому, успокаивающему шелесту листьев за окном.

Дни проходили медленно и скучно. Аркадия не было с утра и почти всегда до позднего вечера, а пойти в этом тихом пригородной районе было некуда. И как-то боязно.

Отчасти спасал компьютер. Книг в доме она нашла не слишком много, да и те, в большинстве своем, были странным образом ей знакомы. Когда рука наткнулась на корешок "Джен Эйр", Мария вытащила книгу и с любопытством уставилась на обложку. Перед глазами на миг возникло пронзительно ясное видение: книга в грубом самодельном переплете, на который наклеена вырезка из мягкой обложки, такой же, как та, что сейчас гладят ее пальцы. Крупные круглые буквы на переплете, написанные от руки… Видение исчезало и возвращалось, стоило лишь мысленно "приказать" своему сознанию: "покажи!"

Включала компьютер на столике в своей комнате, перебирала игрушки, лазила в интернете. Но это наскучило уже на второй день. Поэтому, когда Аркадий, придя с работы, предупредил, что назавтра у них будет гость, она, хоть и испугалась, но отнеслась к этому с интересом — хоть какое-то событие!

Гость появился на пороге дома, и сразу словно заполнил своей грузной, слишком толстой и расплывшейся фигурой, весь объем немаленькой прихожей. Но стоило ему улыбнуться, как нехорошее впечатление, возникавшее при его виде, сразу же пропадало. Улыбался он настолько искренне, что сразу же заражал своим хорошим настроением, и даже напряженную "хозяйку" заставил чувствовать себя как дома.

Сначала все сидели в гостиной. Толстяк шутил, рассказывал забавные истории, они с Аркадием обсуждали какие-то новости. Мария мало включалась в беседу, хотя слушала внимательно. Но потом Аркадий попросил ее приготовить чай, и она вышла на кухню.

— Ну как? — Аркадий тут же обернулся к толстяку, с лица которого мгновенно сползла улыбка, а взгляд стал жестким и колким. — Что скажете, Валерий Семенович?

— Что скажу, — медленно повторил толстяк, чуть хмурясь. — У Марии волосы были длинные. Но если накрасить как… — дверь отворилась, и по направлению к мужчинам зацокали каблучки.

— …как раньше, то сойдет, — закончил гость, светясь доброжелательной улыбкой.

Поздним вечером Аркадий самолично проводил гостя до машины. Тот успел вежливо попрощаться с хозяйкой, и громко разглагольствуя о невыносимой жаре и духоте сентябрьского вечера, похлопал Марцева по спине.

— Думаешь, получится? — тихо прошептал толстяк в перерыве между жалобами на погоду.

— Уверен! — заявил Аркадий, демонстрируя самодовольную голливудскую улыбку.

— А я вот сомневаюсь, — проворчал толстяк. — Но ты уж постарайся, постарайся… Ох и доконает меня эта жара!