Эликсир жизни - [90]

Двадцать бледных лиц и еще одно отвлеклись от своей работы и смотрели, как заплаканная принцесса с тощим рыжим котом и какой-то лохматый мальчишка, подозрительно похожий на ученика Архиволшебника (хотя вряд ли это был он, ведь Марсия Оверстренд никогда и ни за что не позволила бы ему сотворить такое с волосами), тихонько вышли из Алхимической лаборатории в сопровождении Архиволшебника. Никто не видел, как они до этого вошли, но кое-кто из пожилых писцов уже привык к такому. Те, кто входил в Алхимическую лабораторию, не всегда выходили оттуда, а те, кто выходил, не всегда входили туда. Вот так иногда случается. Писцы также увидели, что волшебница улыбается, чего за ней не замечали еще позавчера, когда она вошла в лабораторию. Многие писцы, между прочим, считали, что по долгу службы Архиволшебнику вообще нельзя улыбаться, поэтому были еще больше поражены. Но что бы ни думал в тот момент каждый из писцов, все они резко перестали думать, когда мертвую тишину вместе с витриной «Манускрипториума» сотряс грохот.

Белый как смерть Фокси, который заменял Жука с тех пор, как заразившегося мальчика отправили в Лазарет, распахнул хлипкую дверь, разделявшую приемную и рабочее помещение «Манускрипториума», и заорал:

– На помощь! На помощь! В конторе дракон! – И хлопнулся в обморок.

В Архиве и вправду был дракон – и все ему сопутствующее. Окно разлетелось вдребезги, стол пошел на дрова, а шаткие стопки брошюр, буклетов и рукописей или валялись растоптанные на полу в грязных следах дракона, или уже были гонимы по улице утренним ветерком.

– Огнеплюй! – воскликнул Септимус, потирая нос дракона. – Как ты узнал, что я здесь?

– Мы использовали заклинание «Ищи», – радостно сообщила Дженна. – И оно сработало. Ну, вроде того.

Джилли Джинн окинула взглядом разрушения. Радовалась она почему-то меньше.

– Я бы попросила вас унять своего дракона, Марсия. Но очевидно, поздновато.

– Это не мой дракон, мисс Джинн, – заявила Марсия, и ее улыбка тут же куда-то улетучилась. – Он принадлежит моему ученику, который успешно освоил науку воспитания дракона.

Джилли Джинн презрительно хмыкнула:

– Не так уж и успешно, мадам Марсия. Я пришлю вам счет за окно и за все потерянные и испорченные бумаги.

– Можете присылать счета сколько влезет, мисс Джинн. Скоро вечер, растоплю ими камин. Всего доброго. Пойдемте, Дженна и Септимус, пора домой.

Марсия высокомерно перешагнула через беспорядок и вылетела за дверь. Отойдя на безопасное расстояние, она щелкнула пальцами, и Огнеплюй послушно выпрыгнул через разбитое окно. Все-таки было что-то такое в Марсии, отчего он до сих пор считал ее мамой-драконом.

Все еще не веря, что его мечта сбылась, Септимус восторженно зашагал по Пути Волшебника – по своему пути. Он остановился и вдохнул воздух – воздух своего времени, в котором пахло дымом и горячими пирожками с мясом и сосисками из телеги, которая приближалась к «Манускрипториуму», как раз успевая к завтраку. Септимус окинул взглядом широкую дорогу, где вдали виднелось длинное и низкое здание Дворца Дженны, и не переставал улыбаться. Вот здесь, думал он, и есть мое место.

Но если Септимус радовался, что жив, и спустя шесть месяцев молчания не мог наговориться, то Дженна клевала носом от усталости.

– Тебе надо пойти с нами и немного поспать, – сказала Марсия. – Я отправлю гонца во Дворец.

Они прошли под Главной аркой, и за Септимусом неотступно следовал Огнеплюй, с подозрением нюхая его новую тунику.

– Ой! – вскрикнул Септимус, когда дракон наступил ему на пятки, стараясь держаться как можно ближе к своему хозяину.

– Это еще что? – проворчала Марсия. – Что это за кошмар у тебя на ногах, Септимус?

Септимус и так чувствовал себя глупо в этих туфлях, так теперь еще и объясняй все Марсии. Он попытался сменить тему:

– Вот если бы Жук видел, как Огнеплюй запрыгнул в окно! Он будет локти кусать, что пропустил такое! Кстати, а где он?

– Ах да, – вздохнула Марсия. – Жук… Септимус, я должна тебе кое-что сказать…

45 Сундук для трав и снадобий

– И еще кое-что, Септимус, – добавила Марсия, стараясь говорить как можно строже, пока Кэчпол, неуклюже орудуя кочергой, пытался оторвать пыльную половицу в кладовке с метлами. – Я больше не разрешаю тебе слоняться где-то по ночам в одиночку.

– Никогда? – Септимус поднял глаза и, увидев улыбку на лице Марсии, рискнул спросить: – Даже когда я буду совсем взрослым? Лет так в тридцать?

– Пока ты мой ученик – нет… Ради бога, Кэчпол, дай сюда кочергу, я сама… И не думай, что один безответственный старый призрак тебе поможет. И вообще… Уф, да кто заколачивал эти доски!.. Я искренне надеюсь, что, когда тебе будет тридцать… Кажется, пошло… у тебя будет свой ученик и настанет твоя очередь волноваться…

Улыбка Марсии погасла. Она кое-что вспомнила. Волшебница выпрямилась и посмотрела Септимусу прямо в глаза.

– Но надеюсь, что тебе не придется получать от своего ученика письма, написанные пятьсот лет назад. Никогда.

– Я тоже надеюсь, – тихо произнес Септимус.

Марсия снова взялась за кочергу, и наконец под громкий треск досок гвозди поддались решительной волшебнице. Септимус помог Марсии поднять половицу.