Эликсир Власти - [26]
– Вы же не хотите сказать, что я зря проделал весь этот путь? – воскликнул бывший глава Стражи. – Будьте покойны, я найду для вас применение, даже если для этого мне придется просеять вашу память сквозь самое мелкое сито.
Гл
Нелегальные пассажиры
Поезд – массивный, тяжелый и черный – не будит мечты. А вот аэростаты – другое дело! Я мечтаю очистить землю Лариспема и наполнить его небо.
Жак Вилен, 1872, во времена первых проектов аэровокзалов
Натанаэль был уверен, что в эту ночь ему не удастся уснуть, От всего услышанного у него кружилась голова, словно он вновь отравился пойлом Морды-Решетом. Но стоило ему упасть на кровать, как он тут же провалился в сон, не обратив внимания на пахнущий сыростью матрац, пыльный паркет и свисающие со стен обои. Для его измученного тела спальня в доме Феликса стала чертогом, достойным королей Франции.
Когда Натанаэль проснулся, уже было светло, и ему потребовалась пара минут, чтобы разлепить веки. С первого этажа доносились приглушенные голоса. Подросток сел на кровати и замер от неожиданности: прямо на него, оскалившись, смотрел сердитый старик. Натанаэль отшатнулся, ударился головой о край кровати и понял, что незваный гость был висящим на стене портретом, который едва скрывала потрепанная занавеска. Подросток тут же вспомнил вчерашний разговор, и ему немедленно захотелось вновь провалиться в сон, лишь бы не начинать новый день в компании Сэвера и своего вновь обретенного папеньки.
Натанаэль протер глаза, уселся на кровати и осмотрелся. Теперь он ясно видел то, что вчера скрывал полумрак. Комната была узкой и такой же захламленной, как и гостиная. В углах стояли стопки книг с потрепанными обложками. Были книги и вовсе без обложек. На столе громоздились запылившиеся склянки. На стенах были приколоты записки, и, судя по состоянию бумаги, висели они здесь уже давно. Можно было подумать, что хозяин дома на минутку отвлекся от работы и вышел из комнаты. С тех пор прошло много лет, а он так и не вернулся.
Все это выглядело очень загадочным. Натанаэль встал и прошелся по комнате. Названия книг показались ему необыкновенными. «Нить и полотно. Схемы судьбы», «Краткий курс межпоколенческой хиромантии», «Гомункулус, тайны истинной алхимии», – прочел он вполголоса, сделал шаг назад и споткнулся о ночной горшок, окутанный паутиной. Подросток отодвинул его ногой и подошел вплотную к портрету. В верхней части картины золотыми чернилами был выведен девиз. «Non cruor iimquam obli-viscitur», – прочитал Натанаэль.
– Смерть помнит все, – произнес голосу него за спиной.
Подросток вздрогнул. Феликс смотрел на него с робкой улыбкой. Он словно просил прощения.
– Извини, я постучал, и мне послышалось, ты что-то ответил, но, видимо, я ошибся. Не буду тебя беспокоить. Я просто хотел…
– Почему ты это сказал? – прервал его Натанаэль.
– Я просто перевел то, что ты только что прочитал. Это латынь. Девиз нашей семьи, – ответил Феликс, указывая на портрет. – Представляю тебе твоего далекого предка. Это Натанаэль Вольевр де Лаферьер. Алхимик, если верить моему отцу. Мы уже давно утратили былое величие и богатство. Но это имя стало традиционным в нашей семье. Я говорил об этом Мишель… – Феликс смахнул с картины паутину и продолжил: – В детстве я очень боялся этого портрета и даже сейчас предпочитаю созерцать его в кабинете отца, где бываю редко, а не в гостиной, где твой тезка пугал бы меня сутра до вечера.
– Но подожди, это значит, что девиз твоей семьи – это и есть девиз Кровавых братьев?
Натанаэль почувствовал, что полностью проснулся.
– Да, это так. Луи д’Омбревиль отобрал его у нас.
Действительно, Мишель говорила, что Феликс сотрудничал с д’Омбревилем. Вспомнив об этом, подросток посмотрел на отца с нескрываемым отвращением.
– Послушай, тебе, наверное, надо собраться, – вновь заговорил Феликс. – Я все расскажу тебе по дороге, ладно? Я там оставил мыло и теплую воду. И одежду. У нас с тобой один размер, поэтому я думаю… В общем, до скорого!
И он вышел из комнаты, оставив дверь открытой. Натанаэль умылся, но даже не притронулся к аккуратно сложенной одежде. Лучше он наденет свои лохмотья, чем примет хоть что-то от своего отца.
Собравшись, он на цыпочках спустился по лестнице. Сэвер и Феликс о чем-то беседовали в гостиной. Натанаэль присел на ступеньку и прислушался. Феликс старался переубедить Сэвера.
– Д’Омбревиль действительно мог изготовить противоядие, но я понятия не имею, что это может быть. Возможно, он оставил какой-то знак, код, тайник, он же обожал такие вещи. И все же отправляться сейчас в Лариспем – не самая лучшая затея.
– Послушайте, Феликс, вся эта история произошла и по вашей вине, – гневно отвечал Сэвер. – Сколько людей погибло из-за того, что вы согласились помогать д’Омбревилю! Постарайтесь сделать хоть что-то, чтобы загладить свою вину!
В комнате повисла тишина, которую через некоторое время прервал усталый голос Феликса:
– От моих записей почти ничего не осталось, но я, наверное, могу поискать… Может, что-то и найдется. Если бы только у меня была Книга, о которой говорил Натанаэль.
– Книга пропала. И девчонка, у которой она была, пропала вместе с ней. Либертэ сейчас в Птит-Рокет, а оттуда редко выходят живыми. Вам придется обойтись без Книги.
