Эликсир от бессмертия - [5]

— Да мы, собственно... и задумывали как подарок... — Нефедов попытался ухмыльнуться.

— Подарок, — повторил Викторов. — Спасибо. Я полагаю, теперь мы с вами встретимся на деканате. Или сразу на судебном процессе, не знаю, как уж там выйдет...

Удар был нанесен. Нефедов аж выпучил подведенные глаза.

— Что-то неясно?

— А что такого? — спросила Фролова. — В чем вы нас обвиняете?

— Хороший вопрос! Вы же не дети малые, господа мои, книжки читаете, лекции по праву слушаете. Создание клона человеческого индивидуума путем эмбриоинженерных манипуляций, — Владимир Данилович злорадно отчеканил громоздкую юридическую формулировку и стал следить, как на юных лицах все яснее проступает «доигрались...».

— Так... Он же... — Нефедов показал ладонями рост модели.

— Да, прошу прощения, я ошибся. Человеческого индивидуума С НАПРАВЛЕННЫМИ ОТКЛОНЕНИЯМИ В РАЗВИТИИ. Кто-нибудь нам напомнит, как карается проведение таких экспериментов?

Народ безмолвствовал.

— Ну вот, видите... Незнание законов, увы, не освобождает от ответственности. Я не буду сейчас тратить время, вы можете посмотреть страничку юристов Университета, там очень доступно изложены статьи Уголовного кодекса. С пояснениями, с прецедентами... Возможно, для остальных это послужит уроком.

Теперь они стояли перед ним все. И рева Кречинская, и поэт Максимов, и лаборантки Катя и Валя. Стояли опустив глаза, не глядя ни на него, ни на Нефедова с Фроловой.

— Кстати, Нефедов, откуда вы взяли мою клетку для инициации?

— А помните, я вам руку пожал? — Нефедов снова изобразил улыбку. — И вы поцарапались о кольцо...

— А ч-ч... — Так вот для чего была эта идиотская буффонада! А я подумал, что он пьян или обкурился. — Ладно. Теперь еще два момента. Вы и вы, — он показал на виноватых, — сами соберите и принесите мне все, что имеет отношение к вашему эксперименту. Файлы, распечатки, архивы; протоколы, если таковые велись, программы, базу данных — все. Это понадобится для расследования. В ваших же интересах сделать это самим и с максимальной честностью. Вы меня поняли? Копии уничтожить. Все должно быть у меня в руках. Распространение материалов эксперимента добавит вам еще статью. Катя и Валя, проследите, чтобы тут ничего не осталось. И вот еще что: сетевые порты на этом компьютере нужно будет заблокировать.

Нагнувшись к нефедовскому столу, Васильев несколько раз стукнул пальцем по экрану — вывел комп из сети.

— Теперь просьба ко всем, дорогие граждане. Пока к вам не обратятся за помощью, поменьше рассказывайте за пределами этой комнаты о том, что вы сейчас видели. Опять-таки в интересах ваших... пока еще коллег. Всем все понятно?

Никто не проронил ни слова — впечатление вышло близкое к шоковому. Никогда прежде с ними не разговаривали в таком тоне. Перед господами-гражданами в возрасте от восемнадцати до двадцати лет стоял призрак прошлого века.

— Вы позволите? — обратился Владимир Данилович к зигонту, берясь за лоток. Тот посмотрел на профессора, оглянулся на Нефедова со товарищи:

— Пожалуй, позволю.

— Тогда, будьте добры, присядьте, а то упадете.

Маленький В.Д. медленно и неуклюже сел на корточки, неловко расправил «юбку», сделанную из носового платка; маленькая волосатая рука ухватилась за низкий край. Большой В.Д. с лотком в руке прошествовал в лаборантскую. На пороге обернулся.

— Тех, кто ВЫПОЛНИЛ задание, прошу подходить по одному и сдавать.

* * *

Началось это в середине XX века. И профессор Викторов, и скандалист Шуа, и великий Петровски, и все прочие большие и малые звезды современной эмбриологии еще не родились, когда планировались первые эксперименты по перемещению ядра из соматической клетки в зародышевую; они были детьми, когда появлялись первые факты, подтверждающие существование генов, управляющих развитием, и других генов, отмеряющих субъективное время живого существа — сутки, месяцы, годы, время от рождения до смерти; они учились в школах, гимназиях, лицеях и колледжах, когда гипотезы превращались в теории, а факты складывались в новую картину мира.

Из любой клетки любого организма вырастить новый организм — идея красивая, но воплотить ее было непросто. Лишь к концу века усилия энтузиастов клонирования увенчались успехом. Когда же человечество бурно отпраздновало этот успех, восторги и крики ужаса стали стихать, и вышли на свет многие досадные мелочи. Оказалось, например, что время жизни клона может зависеть возраста клетки, из которой было взято ядро: чем старше особь, давшая материал для клонирования, тем стремительней набирает биологический возраст ее отпрыск — клоны старых животных стареют быстрее. Не всегда, лишь в некоторых случаях.

«Я вдруг увидел проблему с другой стороны, — писал много лет спустя Саймон Петровски из Калифорнийского института. — Если экспериментальная особь достигает зрелости быстрее, чем обычные животные, не означает ли это, что мы имеем дело с ускоренным развитием? И это ускорение индуцировано усилиями экспериментатора!» Человек, пытающийся работать в пограничной области между несколькими дисциплинами, вечно оказывается нарушителем границ, самонадеянным профаном, лезущим в чужое дело, а уж если он непозволительно для серьезного ученого молод... Так было с Джеймсом Уотсоном и Фрэнсисом Криком, но все же они стали нобелевскими лауреатами. Стал им и Петровски.