Ели воду из-под крана - [20]

Писатель подробно рассусолил эту тему: ремни, надувные мешки, тормозящие системы, лазерные полосы и специальные блокираторы, чтобы пьяными не садились за руль. Типа разбиться почти невозможно. А главный герой, Джон Мэллоу, как выяснилось, состоял в тайной организации, которая раз в неделю организовывала аварии, в которых по очереди принципиально погибали её члены. И каждую неделю — новая хитрость, как обойти системы безопасности: весь мир, типа, по телеку следит, получится ли у них на этот раз. Кроме машин автор был завёрнут ещё на телефонах и собаках. У него были описаны радиовидеотелефоны. За такое неправдоподобие Яша даже обиделся — да не будет такого: ведь всё на свете выдумывают мужики, а с такими телефонами бабы будут постоянно следить за собственными супругами. Никто в здравом уме такого не придумает.

Про собак в рассказе была другая хрень — их там усыпляли в анабиоз, чтобы жили как люди, по восемьдесят лет. Собаки у них просыпались два раза в год по месяцу, а остальные десять были в отключке. Джон Мэллоу как раз решил разбиться вместе со своей верной овчаркой Карой, когда произошли одновременно два пренеприятнейших события: полжурнала закончилось (Яша как раз в этот момент подумал, что журнал в сортире был капитанский, а, значит, Левченко человек образованный и раввином прозвал Яшу из-за фильма), а «Шляпа» разорвалась пополам.

До последнего дня Яша так и не узнал, что именно тогда произошло. Грыша на следствии говорил, что Левченко частенько заходил на ловлю в запретрайоны, но Рубель в навигации не петрил и не знал, где именно они тогда находились. Наверное, пока Грыша купался с дельфинами, а Яша хезал под рассказ из «Зарубежной Фантастики», Левченко потянул трал и зацепил под шум вокзала старую мину или глубинную бомбу. Вообще-то в таких случаях полагалось бросать сеть, но кто ж её отрежет, когда план не сдан. Так это или нет, но старая «Шляпа» прекратила своё существование жестко, вдребезги и навзничь, унеся жизни восьми человек. Грыша выжил благодаря дельфинам, он далеко отплыл от судна, а Яшу выбросило метров на сто в сторону, видать, не судьба была ему взорваться тем утром. Его, конечно, изрядно подряпало при взрыве, но Рубель был парень крепкий. Он грёб на куске борта почти сутки, большую часть которых Яша провел в спасительном забытьи.

Они выплыли к следующему утру на Маяке и до следующего Нового года провалялись в больничке (обычной, не психушке). Следователь первое время приходил каждый день, но потом папа Марк, снова воспылавший отцовской любовью, послал его на хер, чтобы не тревожил сына и не пил остатки крови славной династии Демирских. Самое удивительное, что комитетчик действительно отканал в сторону, что окончательно и бесповоротно убедило Яшу, что блатнее родного папы в этом мире нет никого.

Эндшпиль

Через четыре года обожаемый Марком Ефимовичем Союз Советских Социалистических Республик окончательно навернулся. Настало новое время, в котором всем стало ещё хуже, а очень некоторым — гораздо лучше. Яша, понятно дело, шахматы забросил — благодаря папиным связям он сделал быструю карьеру, став одним из самых известных городских бригадиров (примечание переводчика: руководитель организованной преступной группировки). Бабушка Роза с Пляжного так и не переехала, но Яша выкупил две соседних комнаты у Рубеля и четы Бойко. Бабуля зажила, как царица, и говорила соседкам, что внучек теперь стал «начальник всех кооперативов».

Блатная жизнь нелёгкая, но интересная. Яшу настигла вторая мина, его взорвали в девяносто четвертом, у ворот собственного трёхэтажного дома из облицованного ракушечника, в любимой красной экспортной девяносто третьей «Ладе» (примечание переводчика: девяносто третья отличалась от обычной девятки тем, что у неё «длинное крыло»). Его похоронили на Центральном кладбище, на центральной же алее, а памятник поставили знатный — Яша в полный рост стояли улыбался, облокотившись на любимую машину. Марк Ефимович страшно отомстил — одного из убийц положили под утренний «Первый» трамвай на Майнаках (примечание переводчика: в Евпатории было всего четыре маршрута раритетного красного чешского одноколейного трамвая, а Майнаки — лиман), двое других сгинули без вести. В те годы бригадные пропадали десятками и никто их особенно и не искал. Потому как не до того было.

P.S.

А с Грышей Рубелем не так давно произошла вторая чудесная история. С началом новой эры он себя не нашёл, стал понемножку ширяться и продвигал всё, что мог (примечание переводчика: «двигаться» — колоться, ширяться). Утром восемнадцатого сентября прошлого года он проснулся и понял, что срочно надобен укольчик, но продать нечего и украсть нет сил. На счету мобильного телефона не было денег, так что даже не позвонить и не попросить у барыги «черного» (примечание переводчика: «черное» — что-нибудь простенькое, опиумное, вытяжка из маковой соломки, сваренная в домашних условиях) в долг. Он стал в ванной на колени и начал молиться, потом ввел в телефоне случайные 10 цифр и счет пополнился на 25 гривен. Хотите верьте, хотите нет, но Грыша не позвонил барыге. Он правильно расшифровал этот знак и ушел монахом в Свято-Успенский пещерный монастырь, где пребывает и поныне. Будете проездом, передавайте привет.