Эльфы Цинтры - [7]

— Хватит пялиться на них! Бежим!

Держа проды наготове, они исчезли в темном коридоре переулка.

* * *

Тому Логану потребовалось еще несколько минут, чтобы осмотреть обломки, где он сказал Ягуару ждать его, а затем сдался. Он не знал, что случилось с мальчиком, но у него не было времени выяснить это. Он должен был вернуться к другим уличным ребятам и понадеялся, что Ягуар найдет дорогу обратно. Может быть, что–то испугало его. Это не было похоже на Ягуара, но кто знает, что может быть. Во всяком случае, сейчас его здесь не было.

А если он был здесь, но не мог ответить…

Логан не хотел останавливаться на этой возможности, но и не мог отставить ее в сторону. Ему не хотелось думать о том, что он, возможно, каким–то образом потерял этого мальчика, что он, возможно, привел его сюда, чтобы только найти его убитым. Он многие годы жил с чувством вины за то, что никогда не был способен сделать многое для детей в рабских лагерях. Он не хотел добавлять еще одно имя к этому списку. Забавно. Он знал Ягуара меньше двадцати четырех часов, а казалось, что гораздо дольше. Ему понравился этот капризный, своевольный мальчик — понравилась его агрессивность и готовность идти на все. Может быть, из–за того, что он восхищался твердостью в уличных детях, ему так понравился Ягуар.

Или, возможно, потому что он напомнил ему себя самого.

Он пошел обратно по улице от Площади Первопроходцев, преследуемый звуками барабанов в заливе и марширующих в доки защитников компаунда. Ему не нравилась мысль об этой новой ответственности, заботе о Призраках, доставке их туда, куда он предполагал добраться. Потеря странствующего морфа была главным промахом его обязанности защищать его. Довольно трудно защищать что–то, что было проглочено шаром света и находилось теперь кто–его–знает–где. Но остаться с семьей морфа.

Он остановил себя, переосмысливая эту фразу.

Остаться с семьей Ястреба, с пачкой уличных детей, чтобы заботиться о них, раздражало. Это ограничивало свободу передвижения. Что он собирался делать с этими детьми, стариком и этим волкодавом, в то время как пытался выяснить, как найти Ястреба?

Он осознал, что до тех пор, пока он не столкнулся лицом к лицу с морфом, он никогда не думал о нем, как о ребенке. Даже при том, что вначале он и был таковым во время Джона Росса и Нест Фримарк, даже при том, что он никогда не выглядел кем–либо еще после тех первых недель, он никогда не думал о нем таким образом. Он на самом деле не имел ни единой мысли насчет этого. Когда Два Медведя попросил его найти морфа, он увидел в этом способ убежать от того, что делал так много лет: нападения на лагеря, убийство защитников, освобождение заключенных, и — он поколебался прежде, чем закончить эту мысль, — уничтожение результатов экспериментов, которые однажды стали бы демонами. Детей. Он думал, что все это останется позади. Он думал, что освободился от этого.

Он никогда не мог представить, что обнаружит себя связанным с кучкой уличных детей.

Но, как со многими вещами в своей жизни, оказалось, что и здесь ему не повезло.

Он двигался вперед в тени зданий и темного каньона Площади Первопроходцев и старался не оглядываться назад.

* * *

Сова первая услышала бой барабанов и оглянулась через плечо мимо Речки, которая управляла инвалидным креслом, на темное пятно вод залива. Сотни огней усеивали их гладкую поверхность, сколько могли увидеть глаза.

— Поверни меня, — приказала она темноволосой девочке.

Речка покорно повернула ее. Другие Призраки увидели, что происходит, и остановились посмотреть вместе с нее. Медведь замедлил тяжелую повозку, которая была наполнена их имуществом, а Свеча, следовавшая впереди группы, вернулась назад. Винтик и Мелок, несшие Погодника на самодельных носилках, опустили его на землю, выпрямляя затекшие спины и потирая уставшие руки.

— Для старика он весит очень много, — пробормотал Мелок.

Сова не слышала его, ее внимание сосредоточилось на огнях. Факелы, решила она. Больше, чем она могла сосчитать. Они горят на палубах лодок, которые означали, что огромный флот прибывает в город. Но не для чего–то хорошего.

На ее коленях зашевелился Белка и поднял свое сонное лицо от ее плеча.

— Мы пришли, Мама?

— Нет еще, — прошептала она.

Он засопел и протер свои глаза.

— Что это за шум?

— Ничего, не волнуйся, — она погладила его прекрасные волосы. — Спи.

Она беспокоилась за него. Ему сейчас уже должно быть лучше, болезнь побеждена. Но он никак не мог побороть ее, и становился слабее, несмотря на лекарства и заботу. Он смог пройти только три квартала от их дома, когда они вышли на дорогу, до того как устал и залез к ней на колени. Она не возражала держать его; он почти ничего не весил.

Она взглянула на его бледное лицо. Она очень надеялась, что Тесса уже там, чтобы она дала совет. Тесса знала о лекарствах и болезнях больше, чем кто–либо еще.

Свеча стояла над ней, молодое лицо выражало тревогу.

— Нам нужно уходить, — сказала она.

— Это нападение, — объявил Медведь. Его большая фигура не давала тяжелой повозке сдвинуться с места. — Это военные барабаны. Такое большое количество лодок означает армию вторжения, пришедшую, вероятно, с юга.