Эльфийский посох - [24]

Никакой меч не стоил такого риска, и охотник решил повернуть обратно, но у самого входа заметил два легких отпечатка женских стоп. Только два. Словно кто-то на мгновение поставил ношу, чтобы перехватить поудобнее и внести в развалины.

«Ты с ума сошел, Лиэн», — упрекнул себя охотник, вздохнул и нырнул в трещину полузасыпанного хода.

Концы рогатины засветились, как два болотных огонька. Тусклого света едва хватало на то, чтобы чуть рассеять вековой мрак. Склизкие ступени вели вниз, и на них охотник снова увидел отпечатки когтистых лап.

«Было двое, — понял он. — Следы второго ведут обратно, и вышел он уже без меча. Что же делает демон там, где место порождениям Безмясой?»

Винтовая лестница вывела в подземелье. Здесь почти невозможно было дышать, но слабый ток странно сухого и теплого для могильника воздуха говорил, что где-то еще был ход. Об этом же говорил ведущий туда след меча. Но Лиэн шагнул к основному проему и поднял рогатину повыше, заставив светиться чуть ярче.

Свет вырвал из мрака ветхие колонны с оплывшей от древности резьбой. Зал был великоват для склепа, и Лиэн понял, что пришел в древний храм богини Солониэль, воздвигнутый в те времена, когда она еще не стала смертным ужасом Невендаара, еще не сгорела дотла, спасая сердце любимого мужа Галлеана, не стала Безмясой.

В дальнем конце он заметил на возвышении неподвижную фигуру, терявшуюся во мраке.

— Подойди, — коснулся его шепот, и ноги сами двинулись к ней — величественной и зловещей, как ночное небо с багровыми звездами, — это засветились гнилушки. Дерево статуи давно почернело и потрескалось, глубокими шрамами расколов божественно прекрасный лик, словно это отрывалась сгоревшая в уголь плоть.

Застарелая боль обожгла Лиэна, вернув ему ощущение яви. Он упер древко рогатины в мертвую землю и остановился.

— Ты тоже страдаешь… приди ко мне, я утешу, — шептал голос, хотя раскрошившиеся губы статуи были неподвижны. — Я обещаю: больше не будет боли.

Он пошатнулся.

— Никогда не будет боли, никогда, — словно дул на его старые раны ласковый шепот. — Никогда не будет…

С неимоверным усилием он отступил.

— Ты мой! — властно взлетел голос, ударив в сердце. — Убери меч, он жжет моих детей!

Лиэн развернулся. Кожу жгло, словно ему плеснули в лицо огнем. Он рванулся к выходу. Гнилушки ожили, превращаясь в горящие глаза, в десятки глаз мертвецов. Нежить выдиралась из стен, поднималась из гнилой земли, ловила его за ноги.

Лиэн добежал до замеченного им хода, нырнул и сразу провалился в расщелину. Ему показалось — он попал в ад: здесь, на нижнем ярусе храма, стены озарялись багровым светом, идущим от меча, воткнутого в центре двух окружностей, прочерченных острием в плотной земле.

В круге у меча лежало тело девушки, защищенное от демона. Во внешнем возвышался сам раб Бетрезена, и порождения Мортис не могли к нему подступиться — груды изломанных костей и гниющей плоти шевелились по окружности.

Пробормотав «Хитро задумано!», охотник пронесся мимо демона, ведя за собой воющую нежить, словно встал во главе армии мертвых. Демон изрыгнул огонь, но эльф, ловко проскочив под огненной струей, кувырком очутился во внутреннем круге, недоступном для монстра. Тот сразу потерял к нему интерес — видимо, ему было приказано охранять сам круг, а не его содержимое.

Здесь земля была не такой горячей, но дышать было тяжело. «Жива ли она еще?» — подумал охотник, поднимая девушку. Блеснули полуоткрытые янтарные глаза.

— Жива! — поразился он.

Эльфийка кивнула, не в силах говорить. Губы у нее потрескались и почернели, как у статуи богини Солониэль. Он коснулся их кончиками пальцев, шепнув:

— Потерпи, сейчас будет легче.

Девушка вздрогнула, поднеся ладонь ко рту, словно пытаясь удержать крик боли, и в ее глазах появилось изумление.

— Кто ты? — спросил он, чтобы как-то отвлечь ее от творившегося вокруг кошмара.

— Эоста, пророчица, — хрипло ответила она.

Вокруг хрустели кости, уши рвали рев и шипение — монстр расправлялся с нахлынувшей нежитью. Стало еще жарче — демон не жалел огня. Удушливый дым от горящей кости выворачивал легкие кашлем. Зато мертвяков, таившихся в ушедшем под землю храме, явно поубавилось.

— Здорово, когда за тебя работают другие, правда? — Охотник подмигнул пророчице, прекрасно зная, что его облик сейчас мало чем отличается от морды создания Бетрезена. — Но нам надо выбираться. Им-то здесь проще, дышать не надо. Сможешь бежать? Знаешь, куда?

Эоста показала в сторону, противоположную той, откуда пришел Лиэн.

Он скомандовал:

— Беги!

Эльфийка побрела, спотыкаясь и кашляя, но Лиэну некогда было смотреть. Он вырвал меч из земли, и монстр обратил, наконец, внимание на содержимое круга.

Охотник, медленно обогнув врага, заставил его повернуться спиной к уходившей девушке. Демону уже крепко досталось от нахлынувшей нежити — он лишился одной конечности, огромное тело стало неповоротливым, да и вообще его огненным ударам уже не хватало мощи, а движениям — уверенности. Но где-то — Лиэн знал это наверняка — был еще один демон. И не дай бог эльфийке на него наткнуться.

* * *

Эоста добралась до хода и оглянулась в тот самый миг, когда раскаленный меч в руках ее спасителя, приняв на себя огненный удар, отлетел в сторону, а эльф покатился по шевелящимся костям. Девушке показалось, что высоко над упавшим вспыхнули болотным огнем глаза архилича Мортис, а потом раб Бетрезена разлетелся черным облаком сажи, осевшим на вновь поднимающихся мертвецах.