Эльфийский подменыш - [76]

В этот раз платье на ней было почти чёрным, как болотная вода, а голову украшал венок из терновника.

– Очень понравилось, – признался разбойник. – Я благодарен тебе за этот дар. Но готов его вернуть, как и предыдущий, потому что слово моё остаётся прежним.

– Я дала тебе вечную молодость и бессмертие. Я сделала тебя одним из лучших чародеев среди людей. Почему же ты отвергаешь меня? – Возмущению королевы не было предела. – Откуда тебе знать: вдруг дары, которые я припасла, много лучше тех, что ты уже получил?

– Об этом я как-то не подумал, – с сомнением сказал Мартин Мэй. – В самом деле, ни разу я не видел от тебя зла. И всё, чем ты наделила меня, пришлось мне по нраву. Но более прочего – то вино, что мне довелось испробовать в нашу первую встречу.

Медб рассмеялась, лицо её посветлело.       

– Соглашайся, и будешь пить его хоть каждый день, – посулила она.

– Быть может, стоит начать прямо сейчас? – Мартин Мэй первым шагнул на мост, и брёвна скрипнули под его ногами. – В знак того, что не осталось меж нами недомолвок и затаённой вражды.

Медб просияла от радости, в её руках появилась серебряная чаша, которая мгновенно наполнилась напитком цвета янтаря. Мартин Мэй отпил глоток и, возвращая чашу, незаметно бросил туда три сухих осенних листка, что дал ему ранее рыцарь Сентября.

– Испей и ты, – предложил он. – И будь что будет.

Королева пригубила вино – и в тот же миг всё поняла. Чаша упала из её рук, остатки напитка пролились и впитались в землю, а листья исчезли.

– Возвращаю глоток за глоток, слово за слово, дар за дар. Сделка разорвана, граница крепка, – быстро произнёс Мартин Мэй, как научил его рыцарь Сентября.

Королева шагнула к нему, но невидимая преграда не пустила её на мост, заставляя бесноваться от ярости на том берегу ручья.

– Этот негодяй всё-таки помог тебе! – вскричала она. – Он уже проклят, и ты будь навеки проклят вместе с ним! Оставайся со своей свободой, глупый смертный! Отныне ни одна женщина, которую ты полюбишь, даже не посмотрит в твою сторону. А те, что полюбят тебя, не смогут пробудить ответных чувств в твоём сердце. Проклятие спадёт, лишь когда ты, устав от одиночества, придёшь ко мне сам и будешь умолять о пощаде. Твори свою магию, живи вечно и помни: мы ещё встретимся!

Сказав так, Медб превратилась в огромную сову, ухнула и улетела прочь.

Говорят, что и по сей день в её свите нет девятого рыцаря, хотя все прочие сменялись не единожды.

Говорят, с тех пор лесная ватага больше не видела своего вожака, ибо ушёл он заливать свою тоску добрым элем, да так и не вернулся в родные леса.

Говорят, в канун Бельтайна опасно пускаться в путь, а лучше вообще не выходить из дома, чтобы не встретить эльфов, так любящих играть в игры со смертными.

А в Холмогорье с тех пор дурным знаком почитается крик совы. Почему? Нетрудно сказать: не к добру это.

4.

Воцарившееся молчание первым нарушил Орсон.

– Хорошая сказка. – Он улыбнулся. – Немного грустная, но хорошая. Только вот я не п-понял, п-при чём тут п-подменыш и М-мартин? Вы же не хотите сказать?..

Чистый взгляд, полный недоумения, не обманул барда: он знал, что Орсон обо всём уже догадался. Иначе бы не разволновался до заикания. И зачем он хочет казаться глупее, чем на самом деле? Элмерик, признаться, так и не понимал.

– О, нет. – Келликейт усмехнулась, но смешок вышел отнюдь не весёлым. – Именно это они и хотят нам сказать, Сонни. Но я по-прежнему не вижу подтверждений – одни только домыслы.

Она глянула на Брендалин с вызовом:

– Это всё, что у тебя есть? Если да, то мы зря теряем время.

– Глупости-то всё это! – На протяжении всего рассказа Розмари мяла пальцами край своего фартука, оставляя на льняной ткани глубокие некрасивые заломы, а сейчас вдруг вскочила как ошпаренная. – Этак-то можно про любого насочинять-то небылиц и крикнуть: вона подменыш, ату его! И потом-то ни правых, ни виноватых не сыщешь. Уж я-то знаю, как это бывает.

Её щёки раскраснелись, полные губы сжались в тонкую ниточку, а в прищуренных глазах появился недобрый огонь. Элмерик подумал, что, пожалуй, впервые видит Розмари настолько похожей на злющую ведьму, за которую её незаслуженно приняли односельчане. Казалось, ещё немного – и девушка начнёт сыпать проклятиями направо и налево. Барду даже стало немного не по себе.

– Конечно, не только сказка указывает на это… – Голос Элмерика прозвучал не слишком-то убедительно, и Джерри, воспользовавшись заминкой, тут же встрял:

– Так. Либо вы оба говорите всё, что знаете, либо я отсюда пошёл. У меня дел прорва, а вы тут сказочками балуетесь…

– Так вот, я и пытаюсь сказать…

Элмерику опять не дали закончить – на этот раз его перебила Брендалин. Она не пыталась кричать или спорить: даже наоборот, её голос звучал успокаивающе, как тихая тягучая песня.

– Я понимаю и разделяю ваше негодование. И сама до конца не верю, но давайте немного порассуждаем вместе. Мартин, конечно, не подменыш в полном смысле. Он человек, но человек необычный. И я почти уверена, что он не тот, за кого себя выдаёт. Кому-нибудь из вас он говорил, что когда-то был рыцарем короля, а после стал лесным разбойником?