Эльфийский подменыш - [23]

– Сам лезь первым, – запротестовал Элмерик.

Он думал, что поступает благородно, пропуская Джерри вперёд, но тот почему-то не оценил:

– Если сейчас же не полезешь, я сброшу тебя к бесам в болото!

Бард вдруг понял, что Джеримэйн не шутит: может и впрямь сбросить. Он кивнул. Обхватив скользкий стебель обеими руками, подтянулся и получил под зад болезненный и оттого вдвойне обидный пинок.

– Давай быстрее!

– Я тебе потом это припомню… – прошипел Элмерик, кусая губы от злости. – Получишь ещё у меня…

Проклятый стебель извивался под руками, ноги соскальзывали, но барду всё же удалось продвинуться вверх. Оставалось ещё примерно четыре фута, чтобы оказаться на самом высоком из деревьев, склонившихся над озером. Гнев и обида придавали ему сил.

Пока они лезли вверх, кокон просел ещё на несколько дюймов и теперь почти касался воды. Элмерик старался не смотреть вниз, но болото притягивало взгляд. Будто во сне он увидел, как из тёмно-бурой жижи опять вытянулись тонкие бледные руки. Длинные полупрозрачные пальцы болотных бесов с треском ломали сплетённые сучья, пытаясь сокрушить последнюю преграду, отделявшую их от едва живой добычи. Поняв, что сейчас произойдёт, бард зажмурился и заорал. Внизу громко хрустели ветки, и больше всего он боялся услышать, как захрустят человеческие кости… В тот миг Элмерик впервые пожалел, что связался с Соколами. Путешествовать и петь песни, странствуя по городам, было в разы безопаснее.

Вдруг над болотом воцарилась подозрительная тишина. Ни плеска воды, ни скрипа деревьев – ничего, будто бы весь мир замер. Элмерик осмелился приоткрыть один глаз и тут же разинул рот от удивления. Многочисленные болотные огоньки медленно поднимались с кочек, листьев, веток и трухлявых пней всё выше и выше. Медленно они соединились в огромный светящийся шар, кружась вокруг полуразрушенного кокона. Болотные бесы, завидев яркий свет, беззвучно закричали, пытаясь закрыться руками. Они разевали зубастые пасти, щурили подслеповатые глаза, подёрнутые белёсой плёнкой, и мотали головами, покрытыми водорослями вместо волос. Одни падали навзничь и, недвижные, оставались плавать на поверхности воды, другие очертя голову ныряли в озеро, взбаламучивая тину и закапываясь в топкий ил.

Огоньки плясали в воздухе. Кто-то невидимый глазу творил дикую магию небывалой красоты. Помнится, Розмари говорила, что спасти их может только чудо, – вот оно и произошло. Щека с оберегом мастера Патрика успокоилась и больше не полыхала огнём – значит, опасность миновала. Обессилев, бард съехал на пару футов вниз по стеблю, почти сев на голову Джеримэйну.

– Ты тоже это видишь? – Тот даже не подумал возмущаться и сам сполз чуть пониже. – Вот она какая, настоящая эльфийская магия! Красота – глаз не отвести…

Элмерик кивнул, и в тот же миг огоньки закружились ещё быстрее. Перед глазами зарябило, он почувствовал небывалое умиротворение и покой. Внутренний голос пытался кричать, что расслабляться рано, опасность ещё не миновала, но ослабевшие руки сами выпустили стебель. Бард почувствовал, что падает – медленно, будто осенний лист, летящий с дерева, – вниз, в чёрную воду. Однако ему было уже всё равно: так и не долетев до озера, он погрузился в глубокий сон, больше похожий на беспамятство.

Сознание вернулось к нему вместе с гулким ударом колокола. Элмерик рывком сел, пытаясь унять сердцебиение, и с удивлением обнаружил себя в собственной постели на мельнице. Пока бард был без чувств, его не только принесли домой, но уже успели переодеть в чистую одежду, подлатать раны и уложить под одеяло. За окном занимался новый рассвет.

Рядом с его кроватью на табурете сидел Мартин. Его рубаха была выпачкана в тине и порвана в нескольких местах. Мокрые волосы, обычно заплетённые в косу, рассыпались по плечам, спускаясь ниже лопаток. Кажется, он спал, прислонившись спиной к стене, но, услышав, как Элмерик вскочил, тоже поднял голову.

– Тише, тише, – успокоил он, положив руку поверх ладони барда. – Всё хорошо. Ты дома. Все живы.

– А Брендалин?

– Она вернулась первой, на ней ни царапины.

Элмерик просиял.

По правде говоря, лишь дурнота и гул в голове не позволили ему помчаться к фиалковой леди (в мыслях он решил называть её так) прямо сейчас. Однако раз уж с ней было всё в порядке, стоило разузнать и об остальных.

– Как там Джеримэйн?

– Спит. Яда болотной лозы ему досталось изрядно, но мастер Патрик дал противоядие.

– А Розмари? Её спасли?

– Ей пришлось хуже, чем вам, но она очень сильная. – В голосе Мартина слышалось восхищение. – Так что тоже скоро оправится.

Элмерик с облегчением откинулся на подушки. В шее что-то неприятно кольнуло – он тихо ойкнул и приподнялся на локте. Голова болела нещадно.

– Слава богам! Я так боялся… Кстати, а Келликейт нашлась?

– Да. Я нашёл…

Этим впору было гордиться, но Мартин отчего-то довольным не выглядел. Неужели преступница действительно сбежала, наплевав на договор с Соколами?

– И где же она была? Что вообще произошло? Её накажут? – Бард натянул одеяло на уши: его познабливало. В шее закололо ещё сильнее.

Мартин мотнул головой, не желая вдаваться в подробности, и у Элмерика отлегло от сердца. Ему не хотелось, чтобы непокорную девчонку отправили на эшафот, что бы она там ни натворила. А вот упорное молчание Мартина ему совсем не нравилось: с каждым днём у земляка становилось всё больше секретов. Может, он просто не хочет говорить при всех? Надо будет при первом удобном случае встретиться с глазу на глаз и расспросить его поподробнее.