Эльфийский подменыш - [25]

Орсон, сидевший рядом с Элмериком, вдруг неожиданно выронил ложку. Та оглушительно звякнула о край глиняной чашки, отчего бард подскочил на месте, едва не вскрикнув от громкого звука. Всё-таки ночные приключения не прошли даром: сердце было полно лишней тревоги. Здоровяк смущённо извинился, пряча руки под стол. Элмерик видел, что приятель чем-то обеспокоен, но сегодня это с уверенностью можно было сказать про каждого из Соколят.

Виновница вчерашнего переполоха сидела поодаль, ковыряя свою кашу с таким выражением лица, будто бы ей подсыпали крысиный яд. Все, кто справлялся о её здоровье, получали в ответ мрачное «спасибо, хорошо». Те же, кто пытался задавать иные вопросы, натыкались на ледяное молчание. Келликейт отодвигалась ото всех всё дальше, с завидным упорством продолжая впихивать в себя остывшую овсянку – ложку за ложкой. Единственным, кого она согласилась выслушать, был Мартин. Возможно, потому, что именно он нашёл её в лесу. Теперь эти двое украдкой шептались на дальнем краю стола, не слишком-то вслушиваясь в речи мастера Патрика.

– А кто там приехал? – тихонько спросил бард у Брендалин.

– Некие мастер Дэррек и мастер Флориан. Теперь они будут нас учить, – шепнула девушка, наклонившись к нему ближе, и Элмерик, почувствовав на своей коже её тёплое дыхание, залился краской.

В зале вдруг стало невыносимо жарко.

– Я знаю мастера Дэррека: он приятный человек, только совсем не похож на героя. – Сглотнув, бард попытался успокоиться. – Сперва я было подумал, что он вроде писаря, а оказалось, тоже из отряда.

– Не зря говорят: всё не то, чем кажется… – Брендалин посмотрела на него с лукавой улыбкой, и Элмерик утонул в её глазах. От девушки пахло цветами и луговыми травами, и эти ароматы кружили голову.

В горле у него пересохло, сердце забилось чаще. Признаться, прежде бард не испытывал подобной неловкости даже при виде писаных красавиц. Наверное, потому, что ни одна из них не нравилась ему так сильно? Хотя с той же Ивалинн из таверны в Каэрлеоне они однажды процеловались весь вечер, но всё это было так давно – будто в прошлой жизни. С тех пор Элмерик ни разу не бывал в столице.

То, что с ним творилось, походило на наваждение. Стоило барду увидеть Брендалин, как он начинал глупо улыбаться, а уж если девушка сама обращалась к нему, то чувствовал себя на седьмом небе от счастья. Всей душой Элмерику хотелось верить, что внимание Брендалин является признаком благосклонности, а не просто вежливостью. Ему нужно было лишь побороть смущение, чтобы подтвердить свои догадки. Что, если, например, пригласить её на прогулку после уроков? Пройтись вдвоём до деревни и обратно. Откажет – невелика беда, от этого ещё никто не умирал (так он себя убеждал). Зато если согласится – это почти свидание.

Бард вытер вспотевшие ладони о штаны и вдохнул побольше воздуха, перед тем как сказать:

– Я тут подумал… мы могли бы…

– А ну тише там! – шикнул мастер Патрик, оборвав его на полуслове. – Я говорю – остальные молчат, ясно?

От обиды Элмерик закусил губу. Значит, Мартину можно шушукаться, да? Смелость, бурлившая в крови, как пузырьки в кувшине сидра, от окрика исчезла бесследно. Бард пробормотал под нос извинения, но мельник уже не смотрел в их сторону.

– Хочу напомнить, что все, кто ныне находится под крылом у Соколов, равны. Ваша одарённость в колдовском деле не зависит от чистоты крови. Здесь, на мельнице, благородные и низкорождённые едят за одним столом, спят в одной комнате и постигают одинаковые премудрости. Ваше прошлое никого не интересует. И даже цепь смертного приговора не касается никого, кроме той, кто её носит. А также того, кто принял её в отряд под свою поруку. Чтобы впредь к этому не возвращаться, попрошу вас обойтись без глупых ссор! – Мельник выдал всё это на одном дыхании, зло и резко; в некоторых словах стал заметен его прежде неразличимый холмогорский говор.

Элмерик украдкой глянул на Келликейт; девушка сидела с совершенно невозмутимым видом и внимательно слушала мастера Патрика, будто бы не о ней говорили вовсе. Не удержавшись, бард бросил взгляд и на Джеримэйна – вот кто на мельнице главный задира. Никаких ссор? Ага, как же… Бард был даже готов не лезть первым, если бы его соперник согласился вести себя прилично. Но на это рассчитывать не приходилось. Словно в подтверждение этих мыслей, Джерри, заметив, что на него смотрят, тайком от мастера Патрика показал Элмерику язык.

– А можно с меня будут снимать цепи хотя бы на время занятий? – Келликейт с усилием подняла руки над столом, и Элмерик увидел, что запястья девушки стёрты в кровь от зачарованного железа. – Они будут мешать мне учиться колдовству. Обещаю, что больше никуда не уйду с мельницы.

Она не осмеливалась смотреть в глаза мастеру Патрику, но Мартин ободряюще кивнул ей, и Келликейт, слабо улыбнувшись, подняла голову. Жаль, что мельник ей не поверил:

– Мы не станем менять уговор на полпути. Тебя освободят от цепей, когда закончится ученичество, и ни днём раньше. А до той поры постарайся больше не доставлять нам хлопот.

Девушка помрачнела и поджала губы. Она не стала спорить с наставником, лишь разочарованно посмотрела на Мартина, на что тот только развёл руками. Видимо, идея с цепью принадлежала ему.