Эльфийский подменыш - [19]
Плач становился всё громче: Элмерик явно шёл в нужном направлении. Вот только лес становился всё мрачнее. Небо потемнело, как перед грозой, в воздухе запахло тиной, грибами и вонючим болотным газом. На пнях, торчавших посреди мха, словно гнилые зубы, и на тёмных стволах поваленных деревьев, сплошь поросших поганками, зажигались болотные огни. Увы, они были явно не те, что указывают на зарытые клады…
– Эй! – прокричал он. – Есть тут кто живой?!
Гулкое эхо пронеслось между деревьями и, отразившись, вернулось назад – болото добавило в него издевательские нотки. Барду послышалось, как неподалёку что-то булькнуло в воде и кто-то тихо захихикал. В тот же миг плач прекратился, и ему ответил испуганный дрожащий голос:
– Я здеся, над водой-то. Рик, это ты, что ль?
– Розмари?
Закрыв глаза и выставив вперёд исцарапанные руки, бард продрался сквозь бурелом, оставив на ветвях пару лоскутов рубахи и клок рыжих волос. Он вряд ли узнал бы девушку по голосу, но её особенный говор не спутал бы ни с каким другим. И вряд ли болотный морок стал бы звать его по имени.
Выбравшись из зарослей, Элмерик выпрямился и огляделся. Перед ним простиралось заболоченное лесное озеро. Наверняка не обычное, а зачарованное – самое подходящее место для плотоядных фейри. Сквозь зелёный ковёр из ряски проглядывала чёрная гладь воды, над поверхностью озера вздымались кривые коряги, повсюду плавали трухлявые стволы и куски подгнившей коры, сплошь усеянные болотными огоньками. А удивительно мощные для болотистой местности деревья, росшие по берегам, сплели над озером настоящую паутину из ветвей. Это было бы даже красиво, если бы не смотрелось так зловеще.
Розмари не солгала, сказав, что находится над водой. Элмерик прежде не встречал ничего подобного: побеги и корни плотно сплелись между собой, создав некое подобие кокона, висевшего над озером на стебле толщиной примерно в человеческую руку. Несчастная девушка находилась внутри. Кокон покачивался, поскрипывая. Казалось, он пытался опуститься ниже к воде, но что-то ему мешало. Розмари, размазывая по щекам слёзы, без устали обрывала листья и шипастые ветки, выраставшие на её удивительной темнице, но этих усилий было недостаточно, чтобы выбраться на свободу. Знак сокола на её лице светился алым, отчего казалось, что весь кокон окутывало слабое сияние. Жаль, оберег мастера Патрика не мог защитить от всего на свете…
Осмотревшись, Элмерик заметил, что кочки и коряги дорожкой тянутся почти до середины озера, что позволило бы ему без труда добраться до кокона, перепрыгивая с одной на другую. Вот только чем разрезать сросшиеся ветви? Впрочем, важнее было дойти, а там, глядишь, и вспомнится нужная колдовская мелодия. Было же что-то такое от сорняков на поле… Бард уже было приготовился ступить на первую кочку, когда пленница, разгадав его намерения, закричала:
– А ну-ка стой! Оставайся-ка лучше на берегу. Мне-то всё равно уже не помочь, а так мы оба пропадём-то. – Всхлипнув, она утёрла нос рукавом, промокшим от слёз.
Её яркое платье напоминало цветом созревшую тыкву, а буйная зелень разраставшихся лоз ещё больше усиливала сходство. Светлые кудри растрепались, в волосах застряли листья и мелкие веточки. Свой платок девушка, видимо, потеряла где-то на болотах.
– Не говори глупостей! – оскорбился Элмерик, повыше подтягивая сапоги. – Если считаешь меня трусом, способным бросить деву в беде, то знай: я крайне возмущён.
Он топнул ногой в попытке стряхнуть приставшую к подошве глину. Розмари перестала плакать и с яростью вцепилась в узловатые ветви.
– Эти твари умеют выжидать-то. – Она заговорила тише, озираясь по сторонам. – Ты будешь думать-то, что почти справился, – вот тут-то они как выскочат! И как утащат тебя на глубину-то! И сожрут!
– Кто «они»? – Наконец-то очистив сапог, бард поднял голову.
– Болотные бесы, кто ж ещё-то! Уж больно-то любезно тебе тропку до меня проложили-то. Наверняка это западня! Пойдёшь-то по ней – и вмиг окажешься на дне-то, – громким шёпотом пояснила Розмари. – Я-то до сих пор не утонула лишь благодаря мастеру Патрику.
Она коснулась щеки, где сиял раскинувший крылья сокол. Словно в подтверждение её слов из болота вдруг вытянулась костлявая рука бледно-зелёного цвета. Длинные паучьи пальцы попытались было вцепиться в кокон, но птица засветилась ярче прежнего. Тварь, махнув когтями по воздуху, взвыла дурным голосом и спряталась обратно в воду.
– Болотные бесы! – не удержавшись, выдохнул Элмерик.
В кои-то веки привычное ругательство в точности описывало происходящее! Вот теперь бард испугался не на шутку. Сердце забилось так часто, что, казалось, сейчас выпрыгнет из груди. А храбрая Розмари даже не вскрикнула.
– Подавитесь-то! – пригрозила она сомкнувшимся под ней водам и плюнула вниз. – И птичкой-то, и матушкиным оберегом-то рябиновым! Чтоб вам пусто было, уроды!
Под водой что-то закрутилось, заметалось, будто пиявка перед дождём. Вот только пиявка эта была здоровенная, как сосновый ствол. Однако вскоре всё стихло.
– Похоже, они теряют терпение, – спокойным голосом сказала Розмари; её волнение выдавали только вздымавшаяся от частого дыхания грудь и лихорадочный румянец на щеках. – Они пока не могут-то взять меня живьём, но и я-то не могу выбраться-то. Значится, бесы будут ждать, пока я не выбьюсь-то из сил… Как думаешь: падаль-то они жрут?
В деревне Дивнозёрье бок о бок с людьми живут лешие, русалки, кикиморы и другие таинственные существа из русских народных сказок. Волею судьбы простая шестнадцатилетняя девушка Тайка становится ведьмой-хранительницей этого заповедного края. Её волшебные друзья — коловерша (наполовину сова, наполовину кот) по кличке Пушок и суровый обстоятельный домовой Никифор — помогают ей распутывать загадки Дивнозёрья и противостоять козням недружелюбной нечисти.
Разорвав политическую помолвку, король Вайнор бежит из враждебного государства. Верные слуги и телохранительница делают все, чтобы доставить сюзерена на родную землю. Но что ожидает его на родине? Готов ли сам король к ненависти и предательству тех, кому доверял? Где найдет союзников и что поймет в нелегкой борьбе с самим собой? А главное – сможет ли уберечь женщину, ставшую для него всем?
Человеком может быть кто угодно — даже тот, у кого в мозгах процессор, а тело нашпиговано имплантатами. Или не быть. Тот, кто не был человеком изначально, может им стать. Или не стать. Все зависит от тех, кто окажется рядом, когда придет время понять, что ты не только программа. От тех, с кого ты будешь делать свою жизнь и на кого равняться. Примечания автора: посвящается Ольге Громыко, создавшей мир, который не отпускает. «Космобиолухи», данные глазами Дэна. Может читаться и без знания канона. Первая треть канонических «Космобиолухов», данная глазами Дэна.
Демон терпеть не может все эти человеческие праздники, а Рождество — так особенно. И не устает об этом напоминать — если его Ангел вдруг подзабыл. Примечания автора: С огромными уважением и любовью к Праттчету и Гейману.
После неудавшегося Апокалипсиса и изгнания в Ад Сатана забирает с собою Кроули, дабы примерно его наказать — так, как это умеют делать в Аду, — а Азирафаэль не собирается с этим мириться и повышает голос на Господа. Рейтинг за травмы и медицинские манипуляции. Примечание 1: частичное AU относительно финала событий на авиабазе. Примечание 2: частичное AU относительно настоящих причин некоторых канонных событий. Примечание 3: Господь, Она же Всевышний, в этой Вселенной женского рода, а Смерть — мужского.
Его зовут Флем. Его заперли в теле низкоуровневого моба в нубятнике и выдали один единственный квест: выжить.
Истинная победа — это покаяние врагов Твоих. > Старые боги и герои узнают, что тоже смертны, и делают выбор: идти в ногу со временем или пасть в небытие.