Эльфийский клинок - [59]

Малыш продолжал мирно дремать, время от времени он, правда, принимался храпеть, и тогда кто-нибудь из оказывавшихся поблизости бесцеремонно встряхивал его, и храп на некоторое время прекращался.

Засиделись допоздна, и, когда гномы один за другим стали прощаться, Фолко заметил, что Торин украдкой спрашивает что-то у некоторых из них и записывает себе на дощечку. Прислушавшись, Фолко понял, что гном собирает адреса тех, у кого они есть. Так было с Дори, Хорнбори, Палёной Бородой и ещё двумя-тремя; с остальными Торин простился обычным у гномов низким поклоном. Вскоре в опустевшем трактирном зале, кроме нескольких ночных гуляк, отдыхающего патруля и двух слуг, остались только Фолко, Торин да так и не проснувшийся Малыш.

— Ну, брат хоббит, пошли наверх? — предложил Торин. — У меня уже глаза слипаются.

— А что же с этим Малышом делать? — спросил Фолко, трогая спящего за плечо.

Малыш ответил неразборчивым мычанием.

— Понесём к нам, не бросать же его здесь!

Друзья с трудом затащили по узкой и крутой лестнице невысокого, но плотного и тяжёлого гнома. В просторной комнате с большим окном, что снял для них Торин, стояло, однако, только две кровати, и им пришлось кое-как устроить Малыша на полу, подложив ему всё мягкое, что нашлось у них в багаже.

— Ну, спокойной ночи, — зевнул Торин. — Наконец-то мы в Аннуминасе…

Утро следующего дня началось с Малыша. Проснувшись, Маленький Гном долго не мог сообразить, как он сюда попал и вообще, где он находится, о вчерашнем вечере у него сохранились лишь отрывочные воспоминания.

— Слушай, где ты живешь? — спросил у него Торин.

— А нигде, — грустно ответил Малыш. — Денег у меня нет, хозяин после этой истории с топором меня выставил. — Малыш вздохнул. — И топор выручать как-то надо. Эх, куда ни кинь — всюду клин. — Он принялся собирать с пола какие-то тряпки, заменявшие ему одежду.

— Нет, Малыш, выбрось ты эти лохмотья, не могу я смотреть на тангара в таком виде! — не выдержал Торин. — Где ты их только откопал?! С какого стражника снял?

— А когда мы сцепились, я плащ-то одному и разорвал, — бесхитростно пояснил Малыш. — Он его выбросил, а я подобрал — ходить-то в чём-то надо.

Торин, недовольно морщась, быстро и раздражённо рылся в своём мешке.

— Возьми вот это. — На постель полетел свёрток тёмной одежды. — Пойдёшь сегодня же к портному, он подгонит.

— Ой, спасибо, — покраснел Малыш. — Я отработаю, Торин, отработаю, вот увидишь! За мной не пропадёт.

— Ладно, там видно будет, — махнул рукой Торин. — И вот что. Малыш, держись-ка ты ближе к нам с Фолко, а то опять что-нибудь разрубишь. Вещи перетащи сюда, если у тебя, конечно, ещё что-нибудь осталось. По твоей одежде этого не скажешь.

Малыш ушёл, клятвенно пообещав вернуться как можно скорее. Прошло около часа, который они провели за разбором вещей, как вновь раздался стук.

— Не заперто! — крикнул Фолко, и на пороге появился Рогволд.

— Здравствуйте, здравствуйте, друзья! — Он казался очень обрадованным. — Рад видеть вас, хотя мы и не виделись всего ничего! Наши дела в полном порядке, я сдал карлика с рук на руки дворцовой охране, поговорил там кое с кем, написал срочное послание Наместнику — по старой дружбе мне удалось пристроить его в ящик с особо спешной почтой, это значит, что оно будет прочитано не позднее, чем через семь дней. Во дворце и в Канцелярии по-прежнему немало моих хороших знакомых и приятелей, так что я всё разузнал — трудностей с приёмом у нас быть не должно. Где мой дом — это известно, так что нам дадут знать. Ну а как вы? Устроились? Всё в порядке?

— Хвала Дьюрину, — откликнулся Торин. — Что же нам теперь делать, Рогволд? Сколько ещё ждать? Ты сказал, что не меньше недели, но когда же нас примут?

— Не знаю, — пожал плечами ловчий. — Наместник не любит спешить. Ему дадут знать, не беспокойся. Но какое-то время пройти, безусловно, должно.

Они говорили ещё долго. Рогволд расспрашивал Фолко, как понравился ему Город, и даже щурился от удовольствия, слушая наивные восторги хоббита. Вместе с Торином повздыхал над участью потерявших цель и смысл жизни гномов, рассказал последние новости. Они не отличались разнообразием — на северо-востоке разбили отряд ангмарцев, зажав их в узком ущелье; на юге разбойники разграбили крупный торговый обоз, разогнав охрану; на восточной границе после упорного боя перебили невесть откуда взявшихся там горных троллей — они могли ломать брёвна голыми руками, но не выстояли под градом стрел. В Форносте казнили нескольких купцов, скупавших у разбойников награбленное. Рогволд заметил, что дела определённо начинают поправляться, дескать, ангмарцев и разбойников всё же теснят, урожай собран отменный, и ходят слухи, что зимой начнётся большая охота на местных бандитов. У Фолко полегчало на душе.

Тем временем вернулся Малыш, притащивший тяжёлый, звенящий сталью кожаный мешок со своими пожитками. Он пристроился в углу и вытряхнул на пол целый арсенал мечей, кинжалов и небольших секир разной длины, всё очень тонкой работы из знаменитой гномьей стали голубоватого цвета.

Вскоре в дверь заглянул конопатый, худой мальчик-слуга и пригласил гостей к завтраку. Они спустились вниз. После трапезы Фолко заметил, что Торин как-то по-особенному пожевал губами, когда расплачивался; хоббита неприятно кольнула мысль, что он-то живёт за счет друга.