Эльфийская песнь - [32]

– И эта местность тоже, – с отсутствующим видом кивнула Моргалла.

Ее карие глаза беспрестанно осматривали поверхность воды в поисках малейших признаков опасности. Спустя минуту Моргалла хлопнула Данилу по колену, чтобы привлечь его внимание, и показала направо. Стена густого пожелтевшего тростника покачивалась от легкого ветерка. Часть верхушек была срезана, и стебли издавали протяжный свист, словно ветер играл на флейтах. Как только отряд миновал этот участок пути, ветер стих и свист прекратился.

– Сигнал тревоги? – шепотом спросила Моргалла.

Данила хотел было опровергнуть ее предположение, но в нескольких ярдах впереди заметил еще одну такую же тростниковую стену. В этих зарослях верхушки были срезаны на разной высоте, и тростник образовал несколько рядов. Самый дальний ряд от путников был и самым высоким, а каждый последующий опускался ниже. Такое расположение вызвало в памяти Данилы смутное воспоминание. Он свесился с седла и потянул за один из стеблей. Тростник не поддавался. Вытащив из сапога охотничий нож, Арфист срубил стебель. Он оказался прочным и очень твердым. Верхушки этих болотных растений явно не были сбиты налетевшим ветром, в этом молодой человек был уверен. Он махнул рукой Вину, и менестрель остановил коня.

– Посмотри-ка на эти заросли тростника, – тихо сказал Данила. – Это тебе что-то напоминает, или у меня просто разыгралось воображение?

Золотой эльф из вежливости равнодушно скользнул взглядом по тростнику, и вдруг в его зеленых глазах мелькнуло изумление.

– Органные трубы, – пробормотал он. – Кто-то соорудил орган посреди болот!

– Проклятье, – с чувством выругался Данила. – А я-то надеялся, что это только моя фантазия.

Арфист поймал взгляд Моргаллы и положил ладонь на рукоять меча. Девушка понимающе кивнула и направила своего коня к коню Балиндара. После нескольких шепотом сказанных слов великан послал по цепи команду. Солдаты неторопливо вытащили мечи, но их небрежность вызвала недовольство на лице юноши. А золотой эльф снял с плеча лиру и быстро проверил струны.

В тот же миг «орган» заиграл. Сначала его тихий шепот был почти неразличим за шелестом остального тростника, но ритм убыстрялся, звук становился выше, отдельные ноты сплелись в танцевальную мелодию, весело взвившуюся над головами путников. В странной музыке Данила заметил нечто совсем непонятное – она что-то говорила на незнакомом языке, а через минуту мелодия была подхвачена тростником с дальнего конца трясины. Молодой человек многое бы отдал за то, чтобы понять, о чем говорилось в песне, и еще больше за то, чтобы узнать, кому она предназначалась.

Вот в общем хоре раздалось звучание самых больших трубок; глубокий резонирующий звук мрачным диссонансом перебил веселую мелодию танца. Несмотря на испуг, Данила старательно прислушивался. Мелодия напоминала голос гигантского охотничьего рога.

– Сигнал к бою, – тихо произнес Вин, как будто подслушал беспокойные мысли Данилы.

Элайт закрепил поводья на луке седла и приготовил лук.

– С кем мы сражаемся?

– Я не знаю, – напряженным голосом ответил Вин. – Вероятно, это что-то новое.

Внезапно органная музыка стихла. Над трясиной повисла гнетущая тишина, которую нарушало только бульканье поднимавшихся из глубины пузырей. Вартайн показал на пузыри, лопающиеся по обе стороны от насыпной тропы.

– Что бы это ни было, оно нас окружило, – сказал он.

Это замечание сломило Гледдиша. Его длинная седая коса мотнулась из стороны в сторону, солдат лихорадочно оглядывался в поисках невидимых музыкантов. Серый в яблоках конь почуял панику всадника, беспокойно шарахнулся в сторону и замер. Гледдиш покачнулся в седле, меч вылетел из его руки и угодил в болото, а всадник обеими руками уцепился за шею лошади. Серый испугался еще сильнее, поднялся на дыбы, и его копыта, и так стоявшие на самой кромке тропы, соскользнули. Конь и всадник оказались в болоте. Лошадь, кося бешеными глазами, быстро выкарабкалась на твердую почву. Гледдиш пронзительно закричал.

– Тащите его! – крикнул Данила тем, кто находился поближе к пострадавшему.

Моргалла соскользнула с седла и вытащила копье. Она широко расставила ноги, покрепче ухватилась за рукоять, а второй конец протянула перепуганному наемнику.

– Хватайся, – изо всех сил закричала она, но обезумевший Гледдиш ничего не слышал.

Вскоре стала понятна причина его паники. Из пучины поднялись зеленые, в водорослях, лапы и сомкнулись на горле барахтавшегося солдата. В последний момент Данила заметил, что длинные пальцы заканчивались круглыми бугорками. Гледдиш скрылся под водой. Некоторое время темная поверхность бурлила, и Моргалла, перехватив копье для броска, напряженно переступала с ноги на ногу, но так и не увидела цели.

– Едем, – негромко приказал Элайт. – Держитесь как можно дальше от края тропы. Будем надеяться, что лягушки, как волки, нападают только на слабых и тех, кто упал в воду.

Моргалла резко развернулась.

– Ты собираешься бросить его? – громко спросила она.

– Да, – кивнул эльф. – И поскорее, пока то, что его утащило, не решило поискать еще одну жертву.

Словно в ответ, над поверхностью воды, в нескольких ярдах от того места, где скрылся Гледдиш, появилась большая зеленая голова. У существа были желтые выпуклые глаза и широкий рот лягушки. Но вот оно поднялось из воды, и показалось тело, отдаленно напоминающее человеческое. Чудовище по-лягушачьи вывернуло наружу ноги и стало еще больше похоже на лягушку-быка, но с одним отличием: с нижней части воздушного мешка свисали три длинных зеленых отростка. Существо издало долгий пронзительный звук, а потом зазвучал тот же сигнал к бою, который так неприятно поразил Данилу у зарослей тростника.