Эльфицид: Служба - [10]

— Договорились.

Андрей знал, что он не выйдет на прогулку ни через пять минут, ни через десять. А вот через пятнадцать выйдет, но на самом деле всем будет плевать. Прогулка по внутрибольничным правилам засчитывалась пациенту, даже если тот просто высунул нос из двери здания во двор, так что гулять целый час не было никакой необходимости.

Первая часть плана была реализована вполне успешно, и Андрей немедленно приступил ко второй. Вторая часть оказалась сложнее — Андрею пришлось подняться по лестнице на третий этаж, за время подъема он весь запыхался, сердце в груди бешено билось.

Теперь самое трудное. Отдышавшись и пройдя через лестничную площадку, Андрей оказался в длинном коридоре, по обеим сторонам которого располагались двери в палаты. Сейчас почти все больные были на прогулке, но по палатам ходили две санитарки, менявшие постельное белье и наскоро протиравшие полы. Первая от лестницы палата справа под номером 17 была уже давно убрана, ее дверь, как и двери всех остальных палат, была сейчас открыта, так что Андрей, улучив момент, когда санитарки зашли в палату 37, юркнул в дверь семнадцатой. Здесь никого не было. Для Андрея эта палата была лишь временным пунктом базирования на пути к цели, Андрей планировал наблюдать отсюда за санитарками, аккуратно выглядывая из двери в коридор. Впрочем, трудно аккуратно выглядывать, когда ты весишь почти полтора центнера и даже двигаешься с трудом, но Андрей надеялся на удачу.

Он дождался, когда санитарки закончат с палатой 37 и зайдут в тридцать девятую. Теперь нужно было действовать быстро и бесшумно. Андрей решительно вышел из своего убежища и пошел по коридору. Ему повезло. Когда он проходил мимо тридцать девятой палаты, он мельком увидел, что одна из санитарок стоит спиной к двери и протирает окно, вторая же санитарка была вне поля его зрения, но Андрей слышал, что она громко ругается по поводу того, что кто–то опять обделался и испортил простынь. Благодаря этому неизвестному благодетелю, гадившему в собственную постель и вызвавшему неудовольствие санитарки, Андрею и удалось проскользнуть мимо женщин незамеченным.

Уже на подходе к нужной палате, Андрей не выдержал и перешел на бег, хотя делать этого не следовало — слишком много шума. С другой стороны, санитарки будут в тридцать девятой еще пару минут, нужно действовать быстро.

Андрей ввалился в палату под номером 91. Как он и ожидал, здесь был только один человек, а именно Палыч. Впрочем, Палыч был неспособен доставить никаких хлопот или помешать плану Андрея, так как он весь день лежал, смотрел в потолок и пускал слюни. А больше Палыч не делал ничего, разве что еще иногда ел или поплевывал на пол ради собственного развлечения. Обед Палычу принесли прямо в палату, но его овсянка все еще оставалась нетронутой. Но Андрей пришел сюда не для того, чтобы воровать кашу у несчастного старика, его цель была гораздо значительнее. Андрея интересовала койка Иванова, соседняя с той, на которой лежал Палыч.

Иванов был игроманом, страдавшим или скорее наслаждавшимся тяжелейшей зависимость от ММО игр. Его сдала в дурку собственная жена после того, как вернувшись из отпуска, обнаружила мужа в VR камере полуживого, не евшего и не пившего ничего уже трое суток. О еде и воде Иванов тогда просто забыл, увлекшись игрой, причем перед тем, как начать играть, Иванов специально расковырял систему безопасности VR камеры, что и позволило ему играть три дня подряд, не отвлекаясь на всякую ерунду, вроде поддержания собственной жизнедеятельности. Но здесь в дурке Иванов был в безопасности, в психиатрической больнице были запрещены не только VR камеры и MMO, но и любые компьютерные игры и интернет в принципе.

Но все это сейчас не интересовало Андрея, его волновало другое. Он знал, что к Иванову пару часов назад приезжал брат, и что Иванов получил от брата подарок — огромный пирог с тунцом и шпинатом, не поганую синтетическую выпечку из местной пекарни, а настоящий пирог из теста и рыбы, заботливо испеченный женой брата Иванова. Что было еще более важно, сам Иванов сейчас гулял во дворе, а до прогулки он был на обеде, где есть свою еду запрещалось, а до этого — на лечебной гимнастике. А значит, Иванов никак не мог съесть этот пирог, и он был где–то здесь, вероятно в тумбочке Иванова.

Долго искать Андрею не пришлось, пирог нашелся во втором сверху ящике. Он был завернут в бумагу, и Андрею казалось, что пирог под бумагой еще теплый, хотя это конечно была иллюзия.

Андрей вдруг задумался, у него возникла хорошая идея. Можно отломать от пирога маленький кусочек и накрошить его на пускающего слюни Палыча. Тогда все подумают, что это старый Палыч сожрал передачу Иванова. Но на это Андрей так и не решился, это уже было бы не просто воровством, а настоящей подлостью. Так нельзя. Голод сделал Андрея преступником, но Андрей все же сохранил остатки человечности и не стал мразью настолько, чтобы подставлять Палыча.

— Ладно. Ты меня не видел. Кушай свою овсянку, — тихонько сказал Андрей Палычу. Хотя это и было излишним, Палыч не смог бы никому рассказать о краже, даже если бы захотел, потому что никогда не говорил.