Эльфантина. Союз стихий - [10]

— В чем дело, златовласка? — усмехнулся мужчина. — Ты меня испугался?

Джеймс тряхнул головой. Он привык, что цвет его волос рождает в людях ненависть, но насмехались над ним впервые.

— Мои волосы белого цвета, а не золотого, — проворчал он.

— О, прощу простить за ошибку. В темноте сразу и не разберешь, — мужчина явно издевался. — Тогда я, пожалуй, буду звать тебя белокурым, раз уж ты будто девица зациклен на цвете своих волос.

— Зови, как хочешь, — Джеймс махнул рукой. — Мы долго не протянем, а пару дней я потерплю.

— Лично я не намерен умирать, — ответил мужчина. — У меня куча планов. Кто их выполнит, если меня лишат головы?

— Лишат головы? Не много ли чести? Скорее уж повесят или четвертуют зевакам на забаву.

— Говори за себя. Меня в этой убогой деревеньке не тронут. Нет полномочий, — мужчина сел, стряхнув с одежды сено. — Меня отправят в столицу для суда. Не сомневайся, я туда не доеду.

— Куда ты денешься?

— Сбегу, — сказал он спокойно, словно проделывал это не раз. — В дороге масса шансов для побега. Не то, что в этом клоповнике.

Мужчина с досадой пнул ближайшую стену, как будто она виновна в его несчастьях.

— Как тебя зовут? — спросил он.

— Джеймс.

— За что сцапали?

— Подозревают в сговоре со снежными.

— Серьезное обвинение, — кивнул мужчина и представился: — Элай. Я здесь по обвинению в нападении на экипаж купца.

— Ты его совершил? — поинтересовался Джеймс.

— Как и множество других, — ответил Элай. — Я из тех, кто добывает пропитание собственным трудом.

— Ты называешь грабеж трудом?

— Каждый зарабатывает, как может, — пожал плечами Элай.

Джеймс не нашелся, что ответить. Он всегда выступал за честную жизнь и куда это его привело? Односельчанам нет дела: виноват он или нет. Они жаждут мести, а он под руку подвернулся.

Элай откинулся на спину, вытянул ноги и скрестил руки на груди. Он точно лежал не в стогу отсыревшего сена, а на шелковых простынях. Джеймс в отличие от него не мог расслабиться. Он размышлял над тем, какой приговор его ждет. Будет ли суд? Выступит ли кто-нибудь в его защиту?

Хорошо, мама не дожила до этого дня. Не увидит его мучений. При воспоминании о матери сдавило сердце. Некому зажечь погребальный костер в ее честь, чтобы он освятил ей путь в мрачный шатер Вела — бога мертвых — на вечный пир. Эта мысль терзала душу Джеймса сильнее, чем страх за свою жизнь.

Глава 4. Дочь владыки

В то время, пока Джеймс и его сокамерник томились в темнице, а Аурика Прекрасная готовилась к отъезду, в зале тринадцати в главном дворце столицы Эльфантины заседал совет двуполярного мира. Тринадцать магистров тринадцати городов собрались за столом в форме прямоугольного треугольника. Пятеро из них сидели по правому катету: угрюмые, темноволосые мужчины в кафтанах отороченных мехом — магистры северных городов Норта, Бриса, Канты, Ирда и Ганты. Четверо сидели по левому катету: светловолосые, бронзовокожие мужчины в шелковых одеждах — магистры южных городов Калидума, Апритиса, Луксорума и Леатарума. Еще трое расположились по гипотенузе треугольника: они были одеты в богатые парчовые кафтаны — магистры городов близ столицы: Проксима, Биатуса и Надерния. За спиной каждого из магистров стоял его личный советник. Место во главе стола в верхнем углу треугольника пустовало. Оно принадлежало первому магистру — правителю славной столицы.

Арочные окна тянулись от пола до потолка по периметру зала. Из них открывался вид на все стороны света. Ограниченная на западе и востоке океанами земля людей протянулась от крайнего юга с острыми пиками гор, где солнце никогда не заходит за горизонт, до крайнего севера с неприветливыми лесами, где солнце никогда не поднимается над горизонтом. В центре крайне удачно расположилась столица Эльфантина — ровно посередине между вечной ночью и вечным днем. В столице всегда была весна, а день и ночь сменяли друг друга через каждые десять часов.

Распахнулась двухстворчатая дверь, и в зал вошел грузный мужчина. Его виски и бороду тронула седина, а глубокая морщина между бровей выдавала упрямца. Одет мужчина был небрежно. Его наряд проигрывал даже по сравнению с грубыми кафтанами северян. Но двенадцать магистров встали как по команде и поклонились ему.

— Приветствуем тебя, Валум! — сказал один, и остальные подхватили.

— Садитесь, господа. В ногах правды нет, — пробасил Валум и занял место во главе стола.

Угол треугольника упирался ему в живот, но за годы правления столицей он привык к неудобству. Малый дискомфорт, как напоминание — за власть необходимо расплачиваться. Что ж, он платил и больше.

— Я созвал вас на совет из ваших прекрасных городов, обсудить важные вопросы, касающиеся нас всех, — сказал он. Советник подал бумаги, и Валум пробежал их взглядом. — Вижу, вы пришли не с пустыми руками. Скопились жалобы.

— Так и есть, — подал голос правитель Калидума, города граничащего с крайним югом. — Три месяца не было дождя. Запасы воды на исходе. Того, что поставляет столица, не хватает даже на питье, не говоря об орошении полей.

— Урожай гибнет, — поддержал его магистр Апритиса соседа Калидума. — Не предпримем срочных мер, останемся без зерна в этом году.