Элементал и другие рассказы - [67]

Он так сильно устал, а она просто расстроена его тщетными попытками скрыться от неё. Пока двигался, он оставался один, но в тот момент, ко­гда он останавливался, садился или просто при­слонялся к стене, она была тут как тут. Юное лицо без морщин, прекрасные обожающие глаза, — от них никак нельзя избавиться надолго, а её малень­кая рука постоянно протягивала разделочный нож, как будто бы он был единственным лекарством от всех болезней. В конце концов он должен был вер­нуться. Как загнанная лиса, он направился к своей норе.

Он закрыл входную дверь, затем включил все лампы. Она плавно двигалась по гостиной; её руки, как два белых мотылька, гладили оконные занавески; затем, склонившись, она положила свою бледную щёку ему на колени, и тогда он почувст­вовал смертельный холод, пронизывающий его до костей.

Некоторое время он сопротивлялся, затем лёг на свою постель и закрыл глаза, но она не оставляла его в покое. Обжигающий поцелуй на губах заста­вил его с криком броситься в ванную, но и там больше не было укрытия. Она стала распутной, взяв на себя привилегии, присущие жене, и опас­ная бритва его отца призывно блестела на умы­вальнике.

Он подошёл к кухонному столу, словно агнец, обречённый на заклание, к алтарю. Его язык дро­жал.

— Я не хочу умирать. Я хочу продолжать быть... дышать, развратничать, болтать, врать, даже страдать.

Разделочный нож прилип к его руке, как сталь к магниту.

— Ненависть сжигает, любовь разрушает, но нежность смягчает, неприязнь созревает. Мысли обогащают, но речь убивает. Если только я буду жить, я никогда больше не стану разговаривать.

Он стоял перед гардеробным зеркалом с ножом у горла; нож был холодным, почти красивым, и он понял, что сам хочет этого холодного поцелуя.

— Как я могу предстать перед вечностью, — прошептал он, — если я никогда не жил даже од­ной секунды?

Нож двигался очень медленно, и её лицо, глядя­щее в зеркало через его левое плечо, внезапно ос­ветилось улыбкой. Это было самое красивое зрелище, которое он когда-либо видел.

Кэтрин вошла с улицы и с явной неохотой на­правилась к лифту. Какое-то время она стояла пе­ред закрытыми дверьми, как бы пытаясь решить, стоит ли вызывать лифт или нет. Дважды её рука тянулась к белой кнопке, и дважды Кэтрин отво­дила руку. Затем внезапно раздался слабый гудя­щий звук, и тут она поняла, что теперь уже решать не ей. Лифт опускался.

Она ждала. С глубоким вздохом скользящие двери лифта раскрылись, и оттуда в холл вышли мужчина и юная девушка. Голова мужчины была склонена, и он грустно глядел на пол, по всей ви­димости, зная, что его ведёт в правильном направ­лении сияющая девушка, чья кисть лежала в его руке.

— Питер! — задыхаясь, произнесла Кэтрин. — Куда ты идёшь?

Пара продолжала двигаться к двери, выходящей на улицу. Изумительная, счастливая улыбка озаря­ла лицо девушки; она прильнула к руке Питера и тёрлась щекой о его рукав. Казалось, она смеётся от чистой радости, но ни одного звука не раздава­лось.

— Питер! — резко заговорила Кэтрин. — Послу­шай то, что я должна сказать. Я организовала для тебя встречу с одним человеком. Со специалистом. Я не знаю, почему я беспокоюсь, но я расстроена. Может, ты из вежливости остановишься и послу­шаешь, когда я с тобой разговариваю.

Голова Питера поднялась, затем медленно по­вернулась в сторону, и в первый раз Кэтрин увиде­ла его лицо. Мёртвая, белая плоть заставила её задохнуться, а увидев выпученные глаза, она замо­тала головой из стороны в сторону, ужасаясь и не веря глазам своим, но именно его горло заставило её отшатнуться спиной к стене, у которой она те­перь лежала, с трудом пытаясь закричать.

Огромный разрез рассекал его горло, представ­лявшее собой сплошную красную чудовищную ух­мылку; зазубренные края его трахеи сверкали, как распиленная слоновая кость, в искусственном све­те. Юная девушка игриво теребила его руку, и Пи­тер отвернул голову. Эта, по крайней мере, напо­ловину счастливая пара прошла вместе через уличные двери, и через некоторое время установи­лось спокойствие.

После этого Кэтрин нашла в себе силы и сме­лость, чтобы закричать. Для исключительно бес­страстной девушки она сделала это очень хорошо.