Элементал и другие рассказы - [5]

Сьюзан не шевельнулась и никак не показала, что она поняла или хотя бы услышала эти слова.

— Несколько часов назад, полагаю, мы только посмеялись бы над этой идеей. — Реджинальд смотрел на пустой камин — и создавалось впечат­ление, что он обращается к камину, а не к без­молвной юной женщине, которая сидела, сжимая ночную рубашку белыми пальцами. — Это казалось занятной шуткой, анекдотом, который неплохо рассказать друзьям за рюмочкой. Но теперь...

Они сидели в разных углах комнаты, пока не рассвело. Мистер Хоукинс, нашедший себе местеч­ко в пустом холле, однажды взвыл, но хозяева ни­как на это не отреагировали.

Реджинальд нашел в кармане пиджака визитку и громко прочел надпись

МАДАМ ОРЛОФФ

Одаренная ясновидящая

15 Дизраэли-Роуд

Клэпхем, Лондон

Он набрал телефонный номер, указанный в нижней части карточки, и подождал. Потом в трубке послышался голос:

— Говорит мадам Орлофф, одаренная яснови­дящая, специализация — послания извне.

Реджинальд откашлялся.

— Меня зовут Реджинальд Уоррен. Не уверен, что вы меня помните — мы вчера встретились в поезде.

— Да, конечно, помню. — Голос зазвучал иначе, гораздо радушнее. — Вы тот человек с мерзким маленьким Э. Полагаю, вы хотите, чтобы я вышвырнула кошмарного мерзавца.

— Ну. — Реджинальд понизил голос. —. прошлой ночью он пытался задушить мою жену.

— Что такое? Говорите громче, мой дорогой. Что он сделал?

— Пытался задушить мою жену, — повторил Реджинальд.

— Да, я ожидала чего-то подобного. Я говорила вам, что он — убийца. Так, постойте, мне надо ра­зобраться. Дел у меня сегодня невпроворот — две сессии со стучащим столом и один полтергейст по­сле обеда. И все-таки надо браться за дело. дайте- ка мне ваш адрес.

— Оук-коттедж, Готорн Лейн, Хиллсайд, Суррей.

— Отлично. — Бодрый голос повторил адрес сло­во в слово. — Буду у вас около трех. На вашем мес­те не стала бы много есть. Кажется, он набрал вес, если уж принялся за свои маленькие фокусы так скоро. Возможно, произойдет материализация, хо­тя на этой стадии я сомневаюсь... Его основная цель — проникнуть внутрь вас. Держитесь. Пони­маете меня?

— Да, — Реджинальд сглотнул ком в горле. — Кажется, понимаю.

— Хорошо. Увидимся в три. Можно взять такси на станции.

— Нет, но я вас подвезу.

— Ни в коем разе. — В голосе послышался испуг. — Он скорее всего собьет вас с дороги, если узнает, что я приезжаю. Я найму машину — и добавьте стоимость к моему счету, конечно.

— Разумеется, — согласился Реджинальд, — все, что угодно.

Мадам Орлофф прибыла в пять минут четверто­го. Она скрестила пальцы и помахала Мистеру Хо- укинсу, который благоразумно удрал и спрятался под лестницей.

— Бедный малыш, — вздохнула мадам. — Жи­вотные всегда чуют их первыми, знаете. Живот­ные и некоторые маленькие дети. Теперь за дело.

Она достала очки и с интересом осмотрела Ред­жинальда.

— Ого, мы подросли. Да, точно, он высасывает старые спиритуальные флюиды так, как младенец сосет материнскую грудь. — Мадам Орлофф наклонилась вперед и принюхалась, словно здоровый бульдог в ожидании обеда. — И воняет тоже, прав­да?

— Как оно прицепилось ко мне? — спросил Ред­жинальд, в то время как Сьюзан изучала посети­тельницу с ужасом и любопытством. — Со мной же до вчерашнего дня все было в порядке.

— Были в подземке? — спросила Мадам Орлофф. Реджинальд кивнул.

— Так я и думала. В этой чертовой подземке в час пик их полно. Я однажды видела банковского клерка, к которому присосались сразу шестеро, как пиявки, и он подцепил еще двоих между Ча- ринг-Кросс и Лейчестер-Сквер. Меня, конечно, он не послушал.

Она обратила внимание на Сьюзан, которая съежилась, когда к ней приблизилась массивная фигура.

— Ты очень милая, дорогуша, и очень чувстви­тельная, я боюсь. Тебе нужно поберечься, куколка, держаться подальше от животной пищи — и еще я на твоем месте носила бы при себе побольше чес­нока. Они терпеть не могут чеснок и чистые по­мыслы. Думай о чистоте и о религии, дорогуша. Попробуй представить архиепископа Кентербер- рийского, принимающего ванну. А теперь... — Тол­стуха засучила рукава. — Посмотрим, удастся ли нам его прогнать. Присаживайся, парень. Нет, только не в мягкое кресло, а на стул с прямой и жесткой спинкой — то, что надо. Ангелочек мой, ты не закроешь занавески? От яркого света мне становится дурно.

Реджинальд уселся на обеденный стул; солнеч­ный свет пробивался сквозь синие нейлоновые за­навески, и комната казалась прохладной, мирной — в общем, казалась таким местом, где можно провести в тиши и покое много лет.

— Я боюсь. Не позволяй ей это делать.

— Тише, дорогая. — Мадам Орлофф покачала головой. — Нам нужно прогнать мерзавца, иначе он опять возьмет тебя за горло — это уж как пить дать.

Она прижала большие руки к голове Реджиналь­да и закрыла глаза.

— Я не буду повторять обычные формулы, так что не удивляйся тому, что я скажу. Я просто кон­центрируюсь — так мне легче собираться с силами,

Она начала трясти голову Реджинальда взад и вперед, высоким, писклявым голосом повторяя детскую песенку:

Черная тварь из глубин,

Ты убирайся скорее,

Врежу тебе посильнее,

Сильный удар хоть один.

Она дергалась, дрожала, и янтарные бусины тряслись, как кости в коробке, и раскачивая голо­ву Реджинальда и сжимая его виски, толстуха издавала яростные вопли.