Электрический остров - [54]

— А у вас тут недурные тропики! — воскликнул Андрей.

— Но каждому посетителю грозит участь ка­питана Кука, Орич съест! — засмеялась Вера. — Он и тебя-то пустил только потому, что не успел за мной закрыть дверь!

— Опытная работа не любит постороннего взгля­да,— ворчливо заметил Павел.

— Боишься, что сглазят?

— Нет, увидят не то, что надо…

Это прозвучало как предупреждение. Андрей от­ступил в средний проход и замолчал. Если ему будут показывать опыты, хорошо. Если не будут, тогда можно поспорить. А раздражать Павла ему не хоте­лось.

— Тут не только тропики, — вызывающе сказала Вера. — Тут у нас есть и полюс холода… — Она взгля­нула на Орича, тот промолчал.

— Ну что же, забирай Павла и пойдем домой,— предложил Андрей. Он почувствовал, что Вера бо­рется с молчаливым сопротивлением Орича. — От этой духоты одно спасение — свежий воздух. Я думаю, он каждый вечер с тобой ссорится. В таких парниках мо­гут прорастать не только добрые злаки, но и сорные семена.

Вера перевела взгляд на Андрея. В нем вдруг по­явилась мольба. Орленов невольно опустил глаза. Ему не хотелось разыгрывать ни миротворца, ни напа­дающего.

— А может, ты, Павел, покажешь свой полюс хо­лода?— спросила Вера.

— В самом деле? — поддержал Орленов. — Я как-то приходил к вам, но не застал хозяев. Любопытно посмотреть на твои опыты. Да и Вере не терпится провести меня в свое царство света, я ведь вижу…

Вера взглянула благодарно. Орич нахмурился:

— У нее есть свой вход.

— Нечего сказать, довольно милое приглаше­ние!— засмеялся Андрей. Он никак не мог понять такого отношения со стороны Орича. Всякий человек, интересовавшийся его собственными опытами, был для него другом, помощником, пропагандистом. А Орич смотрел на посетителя как на врага. Что же такое он тут делает, если боится постороннего взгляда?

— А директора и парторга ты так же любезно вы­гоняешь?— не выдержал и спросил он.

— Они лица официальные, — сухо ответил Орич.

— Ах, так? Ну, а я твой друг! — сказал Андрей и, прежде чем Орич мог помешать ему, прошел к тяже­лой двери в соседнее отделение и открыл ее.

Вера шагнула за ним, словно решив прикрывать его с тыла. Орич остался на месте.

Андрей миновал тамбур и открыл вторую дверь. В лицо ударил холодный воздух. Под электрическим солнцем земля в ящиках поблескивала мерзлыми кри­сталлами льда. Андрей одним взглядом охватил обо­рудование лаборатории: аммиачные трубы холодильных приборов, распределительные щиты и подведен­ную к стеллажам систему электронагревательного прибора. На стенах был иней, на стеллажах — повис­шие и потемневшие от холода растения. Он взглянул на термометр: двенадцать ниже нуля!

— Так! Искусственная зима! — сказал Орленов.— А как же быть с весной? Тоже понятно!— один из щитов служил для управления искусственным клима­том.

Орич основательно подготовился к задуманному им опыту. Андрей поднял лопатку, лежавшую в ящике, и ударил по земле. Земля звенела. Да, здесь была зима! Андрею вдруг стало зябко, — он и забыл, что вошел в зиму є летней рубашке и без шляпы.

Смысл затеянного Павлом опыта прояснялся. В этом отсеке весна и лето должны были начаться по желанию испытателя. Придет час, когда Орич выклю­чит холодильные приборы и станет подогревать воздух и землю электричеством, тщательно отсчитывая каж­дый киловатт-час, который будет потрачен на переме­ну климата. Но что это даст? Зачем это?

— Простудишься, Андрей, — сказала Вера. По ее мнению, Андрей видел достаточно, чтобы говорить те­перь с Оричем об его работе.

Андрей медленно вышел из отсека и закрыл тяже­лые двери. Орич все еще стоял в первом отделении в той же растерянной позе. Изредка он бросал косые взгляды на Андрея, видимо стремясь определить впе­чатление, которое тот получил от осмотра.

— Ну, что ты скажешь? — озабоченно спросила Вера.

— Придумано здорово, — неуверенно ответил Ан­дрей, поеживаясь от знобкого холода, только теперь, кажется, пронизавшего его. Бросив взгляд на Орича, он увидел, как прояснилось лицо Павла. И он снова взглянул на запертые двери, за которыми леденела земля.

— Ну, а поточнее?— допытывалась Вера. Должно быть, судьба опыта волновала ее больше, чем самого испытателя. А может быть, она не доверяла первому впечатлению Орленова и ждала, когда он выложит все свои мысли.

— И все-таки мне кажется, — задумчиво сказал Орленов, — что это «шаг лошади как рабочее движе­ние…»

— Что? Что? — не вытерпела Вера. Лицо Павла медленно начало багроветь.

— Я читал как-то диссертацию одного научного деятеля. Он написал исследование в двести страниц на тему: «Шаг лошади как рабочее движение». Там было пятьдесят фото и диаграмм, и все они были по­священы тому, чтобы доказать, что основным рабо­чим моментом для лошади является шаг. А совсем недавно одна дама защищала диссертацию на тему: «Водяное голодание коровы и воздействие его на удой». Эта дама заморила до полусмерти десяток ко­ров. В общем, если взять сто диссертаций наших мо­лодых ученых, то по крайней мере десять из них бу­дут наукообразными, а десять просто вредными по той системе опытов, на которой они построены. И ока­жется, что написаны эти двадцать с одной только целью — получить степень и причитающиеся к ней материальные выгоды. А их авторы больше никогда в жизни не будут браться ни за науку, ни просто за перо. Боюсь, что опыт Павла тоже не научен и не нужен…