Электрические сны - [34]

– Это плохо? – насторожилась Киф, тут же забыв о вспыхнувшем аппетите.

– Плохо? Да ты что! – девушка неожиданно рассмеялась. – Многие только и мечтают об этом!

– Значит, неплохо, – подумала вслух Киф.

– Меня зовут Латси, – представилась девушка с неестественно длинными волосами.

Киф назвала ей свое имя.

– Так и в чем твой секрет? – спросила Латси, пытливо заглядывая ей в глаза.

– Какой секрет? – растерялась Киф.

– Почему тебя выбрал Мронл?

– Нет секрета.

– Да ладно тебе! Этот робот не выбирает девушек за красивые глаза или пышную грудь… Тем более что у тебя ничего из этого нет…

– Мронл робот?

– Он с Сателлита-Шесть. Ты разве не знала?

– Нет.

– Говорят, после революции они ищут себе талантливых людей, чтобы они научили их тому, что умеют другие люди. – Латси подошла ближе, заглядывая Киф в глаза. – Так в чем твой секрет? Что ты умеешь? Танцы? Пение?

– Я художник.

– Художник? – Латси задумалась на мгновение, затем просияла. – Я же говорила, что Мронл очень странный!

– Ты считаешь, что художником может стать любой? – спросила Киф, пытаясь скрыть обиду.

– Конечно, не любой, но… – Латси дружелюбно улыбнулась. – Но здесь можно найти людей намного интересней, чем просто художники. Если, конечно, ты не умеешь рисовать силой мысли или еще что… Ведь не умеешь?

– Нет.

– Вот видишь. Ты самая обыкновенная. Почти обыкновенная.

– Ты тоже обыкновенная, – сказала Киф и тут же нахмурилась, услышав задорный смех Латси. – Или я ошибаюсь? Что ты умеешь?

– Что я умею? – Латси продолжала задорно смеяться. – Вопрос не в том, что я умею, а в том, какой меня сделали.

– Сделали? Ты что, робот?

Смех Латси зазвенел громче.

– Я генетически созданный ребенок, – сказал она. – Слышала когда-нибудь о таких?

– Только сказки.

– Большинство из них – правда. – Латси заговорщически понизила голос, указывая глазами на девушку у барной стойки. – Говорят, Тайди умеет читать мысли.

Словно действительно обладая подобной сверхспособностью, девушка по имени Тайди обернулась и наградила Киф и Латси оценивающим взглядом.

– Жуть, – сказала Латси. – У меня мурашки по коже от нее.

Она показала еще несколько девушек со сверхспособностями. Особенно много Тайди говорила о высокой девушке по имени Гхан. Причем вначале Киф показалось, что главной сверхспособностью Гхан была ее связь с капитаном Джюном. Киф неловко пошутила по этому поводу.

– Я разве забыла сказать о ее способности? – серьезно спросила Латси.

– Ты сказала лишь о ее связи с пиратом.

– Гхан – импульс.

– Импульс, в смысле, это как наркотик «Импульс-12»?

– Да. Она может замедлять время. В смысле, свое время. Пробовала когда-нибудь сама «Импульс»?

– Отец моей дочери пробовал. Думаю, он был с вашего сателлита.

– О!

– Не вижу ничего радостного в этом. Он был болен, и это передалось моему ребенку. Арма умирала, и мне пришлось продать свое тело, чтобы оплатить ее лечение.

– О!

– Если бы не революция, то на этих плечах сейчас была бы другая голова. Понимаешь?

– Замечательная история, – сказала Латси. – Выходит, что здесь тебе будет лучше, чем там, где ты жила прежде.

– Моя дочь осталась там.

– Но ведь она жива.

– Думаю, да.

– Вот видишь. У всех нас есть свое светлое прошлое. – Латси неожиданно помрачнела и предложила пообедать.

Киф не возражала.

– Ну, и как давно ты влюблена в капитана Джюна? – спросила она новую подругу, когда им принесли жареное мясо рептилии и бутылку неестественно густого вина.

– Как ты догадалась?

– У тебя глаза блестят, когда ты говоришь о нем, к тому же ты не любишь Гхан.

– Не думала, что это заметно.

– Так что за история?

– Просто история.

– Тогда расскажи, откуда ты.

– С Сателлита-Девять.

– Так это там проводят генетические эксперименты?

– Проводили. Программу закрыли.

– И какая у тебя сверхспособность?

– Я – бомба.

– Бомба?

– Мы были детьми третьей волны. Правительственные агенты перемещались от города к городу и предлагали молодым девушкам за вознаграждение принять участие в эксперименте. Им платили за то, что они будут вынашивать генетически совершенных детей. Так говорили агенты. Большинство девушек соглашались, потому что им нужны были деньги. Моя мать согласилась, потому что влюбилась в одного из агентов. У нее родилась двойня. Не думаю, что она когда-то любила меня или мою сестру. Особенно после того, как проект закрыли, а ее возлюбленный, агент этой службы, сбежал от нас. Мать называла его нашим отцом. И мы с сестрой ненавидели его так же, как его ненавидела наша мать. В школе у нас была склонность к иностранным языкам и политике. Дети третьей волны должны были вырасти и занять высокие посты. Генетики учли просчеты. Первая волна принесла в основном одних писателей и шарлатанов, которые гадали по руке и предсказывали будущее. Говорят, они могли за пару минут рассмотреть тысячи вариантов того, что может случиться. В действительности они не предвидели будущее, как это планировалось. Они могли лишь придумать его, увидеть каждый поворот из множества возможных. Так что вместо чревовещателей страну заполонили писатели. Литература пережила небывалый всплеск. Вторая волна стала промежуточной ступенью, а ее результатом – появление таких, как я и моя сестра. Мы должны были стать идеальными убийцами. Крошечные бомбы в человеческих телах. Почти все из третьей волны добились успехов на политической арене. Неугодные правительству люди убирались тихо, и никто не знал, что послужило причиной тех взрывов. Моя сестра подобралась к этому достаточно близко. Она не знала о том, что мы с ней одни из этих уродцев. Нет. Она лишь расследовала незаконные эксперименты. Были и другие проекты. После них появились такие, как Гхан и подобные ей. Позже я знала парня, который мог работать в радиационных шахтах, куда невозможно было войти даже в защитном костюме. Одна девушка могла дышать под водой. Другие читали мысли, обладали телекинезом. Многие из них погибли в лабораториях, другие бежали на такие сателлиты, как этот.