Элеанор и Грей - [42]

Эллисон распрямила плечи.

– Ладно, думаю, на этом все. Мне пора идти, а вы располагайтесь и начинайте понемногу осваиваться. Мистер Ист знает, что вы здесь, поэтому не стесняйтесь, ходите по дому спокойно. Если вам что-то понадобится, мой номер есть в папке, или можете написать. Надеюсь, что ваш первый день пройдет гладко. Клэр приедет в понедельник, чтобы удостовериться, что все идет хорошо.

Я не умела скрывать своих чувств, и они наверняка отразились у меня на лице, потому что, взяв пальто и сумочку, Эллисон слегка стиснула мое плечо.

– У вас все получится, Элеанор. Нет ничего невозможного. Вы меня поняли. Пообщаемся на следующей неделе, расскажете, как идут дела.

– Отлично. Спасибо, Эллисон.

Она ушла, и я, переведя дух, пролистала несколько страниц в папке. Затем снова прошлась по дому, запоминая расположение комнат. В доме Грейсона стояла мертвая тишина, и в ней чувствовалось нечто гнетущее. Дом окутывала темная атмосфера, пробуждающая навязчивую тоску. Здесь было темно не из-за недостатка света, а на уровне энергетики. Это место переполняло уныние.

Это было жилое здание, но не дом в его настоящем понимании.

Если бы я не знала его обитателей, можно было бы подумать, что здесь вообще никто не живет.

Это место казалось заброшенным, словно давнее воспоминание.

Возможно, всему виной были мои размышления о той трагедии, что случилась в жизни обитателей этого дома. Если учесть количество прочитанных мной книг, можно было с уверенностью сказать, что я была склонна драматизировать ситуацию.

Возможно, это все напомнило мне отцовский дом после смерти мамы. Словно мы оба замерли в одном мгновении. И это, пожалуй, была одна из главных причин, по которой я уехала, – стены того дома буквально душили меня.

Я вернулась в кухню, продолжая просматривать папку, окончательно запутавшись в распорядке дня девочек. Я не могла представить, как среди череды школьных уроков, занятий по плаванию, карате, уроков музыки, лечебной физкультуры и сеансов у психолога они находили время для обычной жизни.

– Элеанор.

Я вздрогнула, услышав свое имя, и, обернувшись, увидела Грейсона с пустым стаканом в руке. На нем был деловой костюм с галстуком, и это показалось мне ужасно странным.

Кто носит костюм с галстуком у себя дома?

Я могла разгуливать по дому в трусах, когда оставалась одна.

– О, Грейсон, привет. Прости, что я все еще здесь. Эллисон показывала мне дом и разрешила еще немного осмотреться.

– Она предупредила меня.

Ух ты. Он ответил мне сразу, а не молчал, как в прошлый раз. Прогресс.

Я улыбнулась ему, но он не улыбнулся в ответ, и это было так непривычно. Прежний Грейсон всегда отличался улыбчивостью.

– У тебя красивый дом, – заявила я, не зная, о чем еще говорить. – Такой большой. Раз в десять больше нашей с Шай квартирки. – Он безучастно смотрел, как я неловко переминалась с ноги на ногу. – И мне нравится интерьер, – ляпнула я и тут же мысленно обругала себя, едва слова сорвались с моих губ. Просто уходи, Элеанор. Не надо вести себя нелепо. – Эти диванные подушки в гостиной просто умопомрачительны. Откуда они у тебя?

– Все выбирал дизайнер по интерьеру, – сухо откликнулся он.

– О, конечно. Мой внутренний дизайнер интерьера обычно черпает идеи на распродажах в T.J. Maxx, – пошутила я. – Ну, или иногда в Target.

Он снова не засмеялся, возможно, потому что это было не смешно.

И я подумала, когда же в последний раз он смеялся.

Неужели он не находит больше ничего забавного в этой жизни?

Мы продолжали смотреть друг на друга в неловком молчании, но я словно оцепенела. Возможно, я смотрела на него слишком долго, но а как иначе? Мы не виделись больше пятнадцати лет. Поэтому и не могла насмотреться на него.

Наконец Грейсон откашлялся, нарушив неловкую тишину.

– Элеанор?

– Да?

– Я пришел попить.

– О? – Я смотрела на него с глупым видом, мои глаза сделались огромными, как у оленя в свете фар, и я ждала, что он еще скажет, что он как-то объяснит свой интерес к внезапному желанию выпить воды. Может, предложит и мне выпить? Может, мы выпили бы воды и поговорили? И я, наконец, смогла бы узнать, как он стал генеральным директором отцовской компании в столь молодом возрасте? Что произошло с его отцом?

Он прищурился, и уголки его губ недовольно поползли вниз. Он кивнул.

– Гм? – спросила я.

Он кивнул снова, на этот раз более раздраженно, в сторону того, что находилось у меня за спиной.

Я обернулась и поняла, что застыла прямо перед холодильником, не давая ему подойти к кулеру. Я отступила в сторону, мысленно ругая себя на чем свет стоит.

Идиотка.

– О, да, конечно. Ладно, думаю, мне уже пора, – заявила я, прижав к себе папку. – Хорошего дня.

Он промолчал, но это меня не удивило. Я уже поняла, что этому новому Грейсону, в отличие от прежнего, нечего мне сказать.

27 Грейсон

У Элеанор была манера долго стоять и смотреть мне прямо в глаза, и вскоре я уже не знал, куда деваться от ее взгляда. Вероятно, ей и самой было неловко, и все же она продолжала смотреть, не обращая внимания на смущение.

И еще мне не нравилось, как она на меня смотрела. Словно перед ней был самый грустный человек на свете. Мне ужасно хотелось, чтобы своим взглядом она не извлекала грустную скрипичную мелодию невидимой скрипки. Каждый раз, когда она смущенно таращила на меня глаза, мне казалось, что я похож на печального щенка из чертова рекламного ролика Сары Маклахлан.