Эльдарское пророчество - [57]

Найс в молчании поднялся на подножие Клыкастого Трона и занял место легендарного Призрачного Паука, маленькая Эла аккуратно уселась рядом с ним на сиденье трона колдуна. Их взгляды были направлены на ясновидца и экзарха, их поразительно сапфирные и серебряные глаза светились яростью Ансгара. В храме раздалось резкое потрескивание молний варпа, словно надвигалась ужасная буря. Адсулата глубоко поклонилась, а Хукулин упал на колени, увлекая за собой Силти.

ВНУТРЕННЕЕ ПРОСТРАНСТВО Святыни Флюир-герна сильно изменилось. Айден приказал очистить его от всех следов присутствия Пауков Варпа, из Храма Огненных Драконов прибыл отряд Воинов Аспекта, чтобы очистить пространство своим священным огнём. Экзарх Фуэрган мгновение колебался, прежде чем согласился исполнить просьбу, обдумывая последствия ритуального очищения для Договора Руля Азурия. Он был прекрасно осведомлён о том, что Эйнгил уже нарушила соглашение, но он также знал, что другие экзархи оставались едины в свое неприятии бесцеремонных действий Пауков Варпа. Он не хотел следовать её примеру.

В итоге Фуэрган решил, что очищение было просто церемониальной обязанностью, а не политическим вмешательством, и чувствовал себя вынужденным предоставить очищающий огонь своего Аспекта как наиболее благоприятный способ очистить самое священное место на Каэлоре. Было лучше, что Огненные Драконы сделали это должным образом, чем позволить Стражам Тейрту всё испортить. Тот факт, что очищение представляло собой главным образом разрушение тонких, старинных призрачных сетей, которые с давних пор пронизывали полумрак святыни, было случайностью или чем-то вроде этого, сказал он себе.  

Хранителей, которых убила Эйнгил, заменили новички из школы святыни, и группа из шести облачённых в мантии с капюшонами эльдар стояла перед знаменитым Четырёхгранным Алтарём в конце главного прохода. Натренированная неподвижность делала их лишь немногим менее похожими на прекрасные статуи, пока они ожидали, когда Айден и его свита проследуют вдоль прохода.

Жоган Каэлора важно шагнул в проход, держа перед собой подобно слезе Иши горящий бледным светом драгоценный камень души Йзульт. С одной стороны его сопровождал Экзарх Яростных Мстителей Лэйргнен, который прибыл, чтобы отдать последний долг уважения погибшей дочери мести, а с другой стороны шла Ориана, которая несла своего сына, словно подношение богам. Позади них несли оболочку Йзульт, которая лежала на той же самой платформе антигравитационных носилок, на которых её в спешке увезли из Прохода Улы. Это было простое и грубое устройство, с отметинами и царапинами, оставшимися после долгого использования, его края окаймляли капли пролитой крови, и оно вряд ли подходило для возвышенной церемонии в Святыне Флюир-герна.

Позади носилок следовал почётный караул Йзульт. Несмотря на обожжённые и поцарапанные боевые доспехи, поверх их плеч были почтительно наброшены плащи. Ни у кого не было возможности переодеться в церемониальную одежду. Айден был настолько рассержен похищением ясновидца и так убит горем из-за перехода Йзульт, что он направился прямо в святыню, как только парад победы достиг Площади Ваула.

Из-за его неподобающей поспешности у Нэвир не было возможности присоединиться к кортежу и, таким образом, ни один из них не присутствовал. В отличие от положения дел во время Церемонии Перехода Владычицы Айони, Айден даже не остановился, чтобы подумать о политических последствиях такого неуважения.

В конце, позади процессии шёл Морфрэн. Он припадал на простреленную сюрикеном ногу, изо всех сил стараясь не отставать от других, отметина от руки отца на его лице всё ещё оставалась свежей и красной.

В тишине Айден поднялся по ступеням к Четырёхгранному Алтарю и опустился на колени. Его сопровождали четыре хранителя святыни, по два с каждой стороны, тихо напевая могущественные заклинания, чтобы очистить его путь и подготовить Флюир-герн к переходу Йзульт. Просто и сурово, без церемоний, как это следовало из его военного наследия, Айден поместил камень души Йзульт в небольшое отверстие в виде слезы на алтаре и склонился в почтительном поклоне последнего прощания. Он пробормотал клятву мести и затем медленно поднялся на ноги. Даже хранители святыни, казалось, были удивлены краткой и грубой церемонией его прощания, обычно Церемония Перехода такого прославленного эльдара могла занимать несколько часов, и не была столь стремительной. Она обязана быть церемонией прощания, ритуалом перехода как для тех, кто остаётся позади, так и для тех, кто уходит. Для Айдена это, казалось, было просто необходимой формальностью: дамашир Йзульт должна быть предана святыне Флюир-герна.

Повернувшись лицом к кортежу, он подал знак, чтобы хранители святыни спустились вниз со ступеней и оставили его стоять в одиночестве у алтаря. После этого он посмотрел в дальний конец прохода поверх голов экзарха, Орианы и почётного караула, поймал взгляд покрасневших глаз Морфрэна и заглянул в них с нескрываемым отвращением. Он всё ещё помнил восторженное возбуждение, которое его сын выказал, когда они находились в святыне в прошлый раз, и невольно подосадовал от мысли, что это был его собственный наследник. Что он сделал неправильно? Морфрэн всегда был таким развращённым и потворствующим своим прихотям тьюрейр-йугом, или он так изменился, когда Тейрту сделали Сентриум своим домом? За одно мгновение Айден осознал, что многое изменилось в Доме Тейрту, с тех пор как он пришёл ко двору, и не все эти изменения были к лучшему. Конечно, их жизнь стала богаче и комфортней. У них появилось больше времени для изысканных, художественных и чувственных занятий, которые доставляли удовольствие и служили отличительными признаками Нэвир на протяжении веков каэлорской истории, но они утратили дисциплину и строгость Пути Воина; он почувствовал, что они утекают сквозь пальцы, как талая вода. В этот миг откровения, он понял, что что-то вроде истерии таится и в его разуме. Ненормальная и неожиданно неукротимая жажда войны начинала пожирать его душу. У него ещё оставалось достаточно самообладания, но он чувствовал, что оно уменьшается, и он стал рефлексивен настолько, чтобы спросить себя, было ли осуществление его амбиций стать Жоганом ясновидца одновременно и началом его безумия?