Ельцин. Кремль. История болезни - [8]

Учебу Ельцин заканчивал все в том же бешеном режиме. Из пяти месяцев, выделенных на подготовку диплома, он использовал только один, а все остальное время потратил на разъезды по стране с волейбольной командой. При этом, как обычно, легких путей не выбирал, и тему диплома взял не абы какую, а чтоб посложней – про телевизионную башню, хотя практических данных было в этой области ничтожно мало.

А защитившись, уже через час, едва забежав в общежитие, мчится в Тбилиси, где играет на первенство страны…

Отбарабанив положенный срок по распределению – на строительстве в Верхней Исети – Ельцин возвращается в Свердловск.

Первым местом работы молодого специалиста стал трест «Уралтяжтрубстрой». Как выпускнику профильного вуза, ему была предложена должность мастера, но Ельцин вновь выкидывает коленце и идет… в простые рабочие.

Сам он будет объяснять это так:

«Сразу руководить стройкой, людьми, не пощупав все своими руками, – я считал большой ошибкой. По крайней мере, точно знал, что мне будет очень трудно, если любой бригадир, с умыслом или без, сможет обвести меня вокруг пальца, поскольку знания его непосредственно связаны с производством».

Версия красивая, хоть и попахивает от нее чем-то романтически-идиллическим, в духе комсомольцев-добровольцев, целинников-былинников и строителей ДнепроГЭСа. Все это годится для красивого пропагандистского фильма на производственные темы, но никак не для нормальной жизни.

Впрочем, если призадуматься, нормальное объяснение появится само собой, ибо зарплата у рабочих была неизмеримо выше, чем у нищих инженеров. И не один только Ельцин, многие выпускники вузов отправлялись тогда на низовые должности.

Но в другом он точно был оригинален: торжественно поклялся освоить двенадцать рабочих специальностей за год – строго по одной в месяц. Проклятый комплекс неполноценности, вбитый отцовским ремнем, не давал жить спокойно. Ельцину все время требовалось доказывать свое превосходство: в первую очередь – себе самому.

Это было, конечно, совсем нелегко, приходилось корячиться в две смены. Но зато, когда высокая комиссия в конце каждого месяца приходила проверять его работу, Ельцин без натяжек получал пусть низший, но вполне профессиональный разряд.

Таким макаром к концу года он сумел одолеть специальности каменщика, бетонщика, плотника, столяра, стекольщика, штукатура, маляра, машиниста на башенном кране, водителя и т. п.

Точнее, не так: к концу года он сумел получить двенадцать профессиональных разрядов, сиречь соблюсти некие формальности. Сильно сомневаюсь, чтобы хотя бы в одной из этих профессий он стал мало-мальским докой; этаким галопом по Европам вершин мастерства не достигнешь (попробуйте за неделю прочитать полное собрание Пушкина), но внимание окружающих – и начальства в том числе – гарантированно обеспечено. (попробуйте за неделю прочитать полное собрание Пушкина)

МЕДИЦИНСКИЙ ДИАГНОЗ

Основными чертами пациентов с истерической психопатией является отсутствие объективной правды как по отношению к другим, так и по отношению к себе. Стремление постоянно находиться в центре внимания побуждает этих субъектов играть какую-нибудь роль: яркого талантливого человека, непризнанного гения, выдающегося специалиста во всех областях.

Там, на стройке, обнаружился и еще один его заложенный в генах природный дар: питие .

Без бутылки в стройуправлении не решался ни один вопрос. Пили все – от последнего работяги до начальника СМУ. Каждый день начинался и заканчивался неизменно одинаково: со стакана.

Недюжинная физическая сила позволяла Борису Николаевичу ставить диковинные даже для строителей рекорды выносливости.

В роду Ельциных-Елцыных тяга к выпивке переходила из поколения в поколение. И вполне возможно, зеленый змий окончательно засосал бы и нашего героя, и карьера его закончилась бы должностью пьющего строительного начальника средней руки. Сидел бы давно уже на пенсии, носил спортивные штаны с пузырями на коленях, и звездным мигом своей жизни почитал бы поездку в Москву, на передачу «Поле чудес». («Пользуясь случаем, понимашь, хочу передать привет родному Екатеринбургу, всем друзьям и знакомым, а особенно жене Наине!»)

Но Ельцину повезло. От крутого пике удержала его молодая жена – Анастасия, Ная…

Они познакомились еще в институте. Настя Гирина – так ее тогда звали – жила с Ельциным в одном общежитии, в комнате по соседству.

Из всех студенток была она самой неприметной и тихой. Выросшая в старообрядческой семье, где не то что выпивка – крепкое слово почиталось грехом – Анастасия поражала окружающих покорностью и незлобивостью.

Для бунтаря с перебитым оглоблей носом – партия довольно странная. Но все решила вполне прозаическая подоплека.

Настя отменно (по студенческим меркам) готовила. Приходя в девичью комнату, Ельцин неизменно сметал со стола испеченные ей пирожки, заедал домашним борщом и постепенно проникался симпатией к милой, домашней барышне.

Их союз стал наглядным подтверждением тезиса о том, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок.

Рискну предположить, что вкусная домашняя еда символизировала для будущего президента тепло семейного очага. Сам-то он сызмальства питался впроголодь, заманчивые разносолы видел только в книге «О вкусной и здоровой пище» и совершенно искренне высшим наслаждением почитал сосиски, сваренные с добавлением сливочного масла. (Недаром, даже в книге мемуаров, процитированной мной выше, едва ли не главным подтверждением нищенского своего детства Ельцин называет отсутствие «сладостей, деликатесов или чего-нибудь вроде этого».)