Эль-Сид, или Рыцарь без короля - [17]

– Пить.

– На том свете попьешь, – сказал воин с кинжалом, уже сделавший шаг вперед.

– Дайте ему воды, – приказал Руй Диас. – Имеет право.

Его люди переглянулись: сперва недоуменно, потом одобрительно. Принесли мех с водой, приставили его к губам пленного. Тот глотнул коротко – только чтобы смочить губы. Не расходуя понапрасну воду, принадлежащую тем, кто собирался его убить. Потом отодвинулся, взглянул на небо и сказал, покорно принимая свой удел:

– Аллах акбар.

Пленного зарезали умело и ловко, а потом с любопытством смотрели, как бьется в последних судорогах его тело, пропитывая землю кровью.

– Одним меньше, – промолвил кто-то.

Руй Диас наблюдал за своими воинами – выдубленные ветром, стужей и солнцем лица, морщины вокруг глаз даже у самых юных, мозолистые ладони, привычные к рукоятям мечей. Бойцы, осеняющие себя крестным знамением, прежде чем ринуться в схватку, продающие и жизнь свою, и смерть. Такие обычно и водятся в пограничье. Не злодеи, сделал он вывод. И даже не вполне чужды состраданию. Просто суровые люди в суровых обстоятельствах.

Мавр наконец затих. Руй Диас показал на разоренный бивак:

– Заберите всё.

Диего Ордоньес – все такой же надутый – по-прежнему сидел в отдалении на камушке. Руй Диас подошел и сел рядом, меж тем как над самым гребнем стало подниматься красноватое солнце.

– Ты не должен был так говорить со мной, – проворчал Ордоньес. – Я тебе не кто попало.

– А ты не должен был распускать язык. Пора бы знать это.

Они посидели молча, щурясь от солнца, гревшего им лица. Наконец Руй Диас со вздохом хлопнул себя по бедрам и поднялся.

– Добей второго, – сказал он. – Головы отруби, сложи в мешок, спрячь пока в тень.

Старшина показал на встающее солнце:

– Не поможет – все равно скоро засмердят.

– Знаю, да ничего не поделаешь… Не знаю, сколько мы еще отрубим голов до возвращения, но – чем больше привезем, тем лучше будет.

– Ясное дело. – Ордоньес криво усмехнулся. – Магистрат Агорбе желает знать, на что он отпустил деньги.

V

Отряд неторопливо ехал на север, двигаясь по старой дороге навстречу маврам, которые рано или поздно непременно попытаются здесь пройти.

По этой дороге, сложенной из больших каменных плит, до сих пор остававшихся в хорошем состоянии, за последние восемь-десять веков прошли римские легионы, орды варваров, полчища готов, армии мусульман. Кое-где на обочинах еще сохранились столбы, отмеряющие мили. Руй Диас в очередной раз убедился, что задумана она была так умно, а проложена так прямо, что превратилась в артерию, по которой текла история народов, пусть бы тем запыленным и усталым всадникам, что скакали за ним, да и ему самому не было сейчас до этого никакого дела. Достаточно того, что ехать по ней удобней, чем через поле напрямик. Да, этого достаточно, и, видит Бог, это – очень немало.

Дорога бежала вдоль пустошей, ближе к вечеру пейзаж немного оживился сосновыми рощицами вокруг холма с развалинами крепости на вершине. Руй Диас ехал в голове колонны, за ним – Минайя и знаменосец Педро Бермудес, за ними – основные силы, за ними – вьючные мулы, а замыкал Диего Ордоньес с несколькими всадниками. Руй Диас, сложив руки на луке седла и повесив на нее шлем, видел, как далеко впереди медленно движутся двое разведчиков – передовой дозор.

– Хорошие ребята, – сказал поравнявшийся с ним Минайя.

Руй Диас кивнул, не спуская с них наметанного взгляда. Дозорные всегда ездили парами, чтобы один в случае надобности мог помочь другому. Бывали пары удачные, бывали – нет. Эта была из лучших: кастилец Галин Барбуэс и арагонец Муньо Гарсия – молодые, проворные, зоркие, рисковые, но не безрассудные – на славу притерлись друг к другу и друг друга дополняли. Они быстро разработали собственные условные сигналы, позволявшие хранить молчание и объясняться взглядами или жестами, понимать, зачем напарник свесился с лошади, вглядываясь в следы, или привстал на стременах, озирая окрестности. Они всегда держались поодаль друг от друга, но – в пределах видимости и шагах в двухстах от головы колонны. И чутко ловили любой признак опасности. Любой намек на приближение врага.

– Помнишь дорогу на Мединасели, Руй? Дело было лет тринадцать назад.

– Помню, конечно.

Минайя подбородком показал на дозорных:

– Мы с тобой тогда ехали, как эти двое. За нами, в двух полетах стрелы, шло войско инфанта дона Санчо. И тут вдруг – мавры!

– Ты первым их заметил.

– Да не важно, кто их заметил. Выскочили из перелеска и бросились на нас. На меня, верней, – я был ближе… Ты мог бы дать шпоры коню и ускакать. Но вместо этого бросился ко мне на выручку.

Не отводя взгляда от дозорных, Руй Диас кивнул:

– От них не ускачешь… Все равно погибнешь – только обессиленным и обесчещенным.

– Да, так мы считали в ту пору, – засмеялся Минайя. – Потому что были слишком молоды. Теперь бы так не сказали.

– Нет, не сказали.

– Скольких мы зарубили тогда? Ты помнишь? У меня они порой путаются.

– Пятерых. Того, кто наскочил на тебя с копьем, и еще четверых.

Минайя потрогал левую скулу, вдоль которой меж оспин шел рубец.

– Ты – троих, я двоих. Будущий король смотрел на нас издали. Славный был день.