«Эль Гуахиро» - шахматист (книга 1) - [16]

- У меня есть деньги. Много! Мне надо послать письмо... обязательно надо... Помогите.

- Да что сейчас делать с ними? Кому нужны песо? - тихо возразил Гарсия.

- Есть и драгоценности... доллары...

Гарсия наклонился к соседу.

- Что надо?

- Отправить письмо. А еще лучше, если зайдете к другу...

- Нет! Не впутывай! Письмо отправлю. Давай адрес и говори, что написать.

- Я заплачу, чико!

- Мне деньги не нужны. Я на хорошем счету. Даже разрешение имею на выход в море. Влипнешь с тобой - и моторку отберут.

Гарсия не глядел на арестованного, но почувствовал, какое впечатление на того произвели последние фразы.

- Хорошо заплачу! Век буду помнить. Не пожалеете, сеньор.

- Нет! - отрезал Гарсия.

- У меня много друзей... Есть и там... - И арестованный, сжав руку в кулак, большим пальцем показал на потолок.

Этот жест означал - "там, на севере, в США". Поэтому Гарсия испуганно осмотрелся, но было очевидно, что их разговора никто не слышал.

- А за что здесь?

- Нигде не работаю. Уже месяц как сижу. Гарсия задумался. В это время за дверью камеры послышалось движение.

- Мой тебе совет - молчи! Ни в чем не признавайся. Раз месяц держат, значит, прямых улик нет. Быстрее давай адрес.

Адрес оказался простым, а текст еще проще: "Жду помощи. Кинтана".

- Это все?

- Да. А где ты живешь?

- В кафе "Оазис" спросишь Луиса Гарсию, шахматиста. Каждый знает

Дверь в камеру распахнулась, и Гарсия первым поспешил к выходу.

Прошел месяц. Возвращаясь поздно вечером из кафе, Гарсия почувствовал: за ним наблюдают. По меньшей мере двое. Гарсия знал, что Кинтану, который подозревался в нелегальном возвращении на Кубу и связях с контрреволюционными организациями, выпустили пять дней назад. С него взяли подписку о невыезде из города. Но он, как только вышел, сумел ускользнуть из поля зрения оперативных сотрудников и замести след.

"Он в городе явно не один. Ему помогают. Если скроется сам, вся операция сорвется, - думал Гарсия, шагая домой. - Но тогда... зачем им понадобилось устанавливать слежку за мной? Именно сейчас? Нет, не иначе он нуждается в помощи, а его люди помочь не могут. Скорее всего Педро прав, расчет его не подвел".

Рассуждения Луиса Гарсии оказались верными. На следующий день Кинтана встретил его у дома.

- Салют, Гарсия! Знаешь, все получилось вдруг как нельзя лучше.

- Ну и хорошо! Зайдем ко мне?

Гарсия жил на втором этаже дома для рабочих, построенного уже после революции. Перед зданием был разбит палисадник, густо заросший высокими кустами липии и бугенвильи. Через них к каждой квартире были проложены дорожки. К входу в квартиру, где жил Гарсия, вела отдельная лестница.

- Не опасно?

- Не бойся. Я один.

Они вошли, Кинтана осмотрелся. Убранство комнат было простым. В спальне - кровать, комод, зеркало над ним, шифоньер, ночной столик с транзисторным приемником "ВЭФ", по стенам фотографии актрис и боксеров. В холле под лампой с абажуром стол, несколько простых стульев, небольшой зеркальный шкаф, книжная полка, столик с телевизором, мягкий диван, из-под которого высовывались рукоятка ружья и ласты для подводного плавания. На телевизоре лежало чучело морской черепахи. Стены были украшены фотографиями Гарсии и его друзей - подводных охотников с трофеями.

- Вчера, чико, в тюрьме появился какой-то капитан из Гаваны, - начал рассказывать Кинтана, пока Луис выставлял на стол ром, бутылки кока-колы чешского производства, еду. - Говорят, в город должен приехать Кастро. Так капитан половину сидевших приказал выпустить. Боятся. - Кинтана опрокинул рюмку рома и запил кока-колой.

- Не такая, как там. Дрянь, верно? - спросил Рамиро.

- Ничего похожего. Там что надо!

- Я так и думал, что ты оттуда. Поэтому и работу найти не можешь.

- С чего ты взял? Ничего подобного! - Кинтана нагло улыбался, щеки покраснели, но было непонятно: то ли от выпитой рюмки чистого рома, то ли от злобы, что проговорился.

- Ладно, это я так, чтобы иметь представление, какую назначать цену. А Кастро действительно на днях будет митинговать у нас на заводе.

Кинтана взял себя в руки, но в следующей же фразе, произнесенной им, Гарсия почувствовал настороженность.

- Ну и пусть. Он знает свое дело.

- Послушай, Кинтана, говори сразу и открыто. Я ведь не мальчик. Понимаю, в чем дело. Здесь всякое может случиться. Ни "зелененькие", ни драгоценности не помешают, если не врешь, что они у тебя есть. Выкладывай, что надо, что ты от меня хочешь. Если смогу, договоримся о цене, и делу конец! - Гарсия видел, что перед ним хитрый, опытный и решительный человек, хотя на первый взгляд этого сказать было нельзя.

Кинтана выпил еще рюмку и, не проронив ни слова, пристально уставился в глаза Гарсии.

- И что ты можешь? - наконец спросил гость.

- Чистые листы бумаги со штампом и печатью завода, чистые бланки удостоверения. Возьму дорого. Не уверен я. Попадешь им снова в руки - ведь выдашь меня.

- Не годится. Деньги, говорю, есть. Здесь надоело, понимаешь? Туда хочу. Туда, где кока-кола настоящая. Понимаешь? Рыбаки знакомые есть? Кинтана рисковал, но, видно, страх перед мыслью вновь оказаться в органах революционной безопасности лишал его терпения и выдержки.