Экватор рядом - [47]

Очень живописен праздник крещения — тымкат. Он называется еще первым крещением. На следующий день, 20 января, празднуется второе крещение, или день св. Михаила-Архангела. У истинно верующих большие преимущества перед европейскими христианами. Я имею в виду крещенские купания. Разве можно сравнить ванну в ледяной проруби и купание, скажем, в озере Тана, где январская температура воды — плюс 28 градусов?!

Задолго до церемонии освящения креста в озерной воде берега «Бухты фиговых деревьев» заполняются празднично одетыми бахардарцами. Многие, не дожидаясь кульминационного обрядового момента, раздеваются, лезут в воду. Другие же, явно пренебрегая христианским правом на праздничный отдых, достирывают бельишко, весело переговариваясь с купальщиками.

Вот появляются мальчики-служки, затем священники под традиционными, расшитыми золотом и серебром зонтиками. Шествие замыкают местные власти и несколько полицейских. Толпа любопытных растет. После довольно заунывных и поначалу нестройных песнопений главный священнослужитель окунает в озеро большой крест, несколько раз черпает воду сморщенной смуглой кистью руки и кропит окружающих «святыми» брызгами. Церковников и окропленных мало смущает то обстоятельство, что как раз под камнями, на которых они стоят, в Тану выходит сточная труба из дома губернатора. Впрочем, это им, очевидно, неизвестно.

Когда процессия удаляется, купание становится массовым. В крещение этот уголок озера напоминает сочинский пляж в разгар курортного сезона. Но есть и отличия. Многие купальщики, мужчины и женщины, совершенно не стесняются своей наготы, как, очевидно, не стеснялись ее первые крещеные на земле Палестинской. Купания бывают и ночью, при свете факелов. Это уже совсем здорово! Если бы не чернеющий на фоне крупно-звездного неба силуэт Главного учебного корпуса Технической школы да не мигающий огонек маяка, и не скажешь, что ты в XX веке, — словно зрительно, осязаемо присутствуешь на заре христианства.

На большом поле, между городской водокачкой, губернаторским домом и зданием мэрии, — массовые танцы. Юноши и девушки, образовав тесный круг, весело танцуют под ритмичные припевы и ладошный аккомпанемент. В стороне у специальных шатров — круг поменьше и народ посолиднее. Здесь неторопливо передвигаются в ритуальном религиозном танце священники.

Рядом со мной Герман и инженер-механик Николай Сергеевич Лезжев. Мы спрашиваем у подошедшего к нам электрика-эфиопа Маконнена, почему так изолированы эти два круга веселящихся людей. Маконнен переводит наш вопрос группе своих товарищей-рабочих. Те улыбаются. Электрик объясняет на ломаном английском языке:

— Эти молодые — смолл мони, а те, с попами, биг мони[17].

Весьма пышно отмечают праздник крещения в эфиопской столице. Он начинается на рассвете с кетерра церемониального шествия к обрядовому месту крещения, городскому району Джанхой-Меда. Мелькают пестрые зонтики, кресты, жезлы церковных сановников, покрытыеярким шелком и парчой таботы — ковчеги, святая святых эфиопской церкви.

Священники, дьяконы и псаломщики-дебтера время от времени под аккомпанемент какого-то нарастающего жужжания и музыкального сопровождения кимвал и барабанов исполняют на ходу ритуальные танцы и поют псалмы во славу божью. За церковниками шествует столичная знать; наиболее родовитые ее представители одеты по традиции в парчовые, расшитые золотом тяжелые плащи со средневековыми фамильными мечами на перевязи. Не надо обладать особой наблюдательностью, чтобы заметить, как страдают от жары (в январе в Аддис-Абебе очень и очень тепло) и рыцарских нарядов потомки важных князей, как они завидуют менее родовитым и, следовательно, менее педантичным «товарищам по классу». Пестрая голова колонны замыкается многотысячной толпой простых смертных эфиопской столицы. Все в ослепительно белых шамма. Незабываемое, впечатляющее зрелище! Религиозные, кстати довольно однообразные, церемонии заканчиваются массовым гуляньем, играми, танцами и песнями на огромном поле Джанхой-Меда, которое в обычные дни превращается то в стадион, то в ипподром, то в место для ярмарок.

МАСКАЛЬ

Однако самый красочный и суматошный праздник — маскаль. По-амхарски «маскаль» значит «крест», но это не только религиозный, но и мирской, народный праздник, может быть даже более мирской, чем религиозный. Маскаль получил свою церковную окраску в XIV веке. И тем не менее его отмечают не только христиане, но и мусульмане, и те, кто не успел или не пожелал примкнуть ни к Христу, ни к Мухаммеду; не только амхара и тиграи, но и народы юга — галла и сидамо. Более того, маскаль шагнул даже через границу с Кенией. Это праздник весны, праздник «встряски» после вынужден ной «сонливости» во время ливней, праздник возрождения всего живого. Он уходит своими корнями в глубокую, может быть еще доаксумскую, древность. Маскаль — конец эфиопской «зимы», почти трех месяцев обильных дождей. Эфиопы говорят: «Криком петуха кончается ночь, маскалем кончается кырэмт». Правда, циклоны и антициклоны иногда зло подшучивают над этой поговоркой и устраивают для эфиопской земли дополнительный двух-трехнедельный «душ», но это уже последние вспышки кырэмта — по горам и долинам страны широко шагает весна.