Эктор де Сент-Эрмин. Часть первая - [52]

Кадудаль подумал о Диане, которую он по-прежнему знал лишь под именем Порции.

Она столько раз доказывала ему свою преданность и храбрость, что, на его взгляд, в отсутствие Костера де Сен-Виктора только она одна была способна исполнить это ответственное поручение.

В своей женской одежде она могла беспрепятственно проехать через всю Францию.

Путешествуя в карете, она могла перевезти значительную сумму.

Кадудаль посоветовался с Костером де Сен-Виктором, и тот полностью согласился с его мнением.

Диану позвали к постели раненого, и там Кадудаль объяснил ей, что от нее требовалось.

А именно, располагая письмами от Кадудаля и Костера де Сен-Виктора, она должна была установить связь с Соратниками Иегу и привезти Кадудалю деньги, которые были как никогда нужны ему теперь, когда военные действия угрожали возобновиться с еще большим ожесточением.

Сердце Дианы забилось от радости, но никакой мимикой лица она не выдала того, что происходило в ее сердце.

«Хотя задача трудна, — сказала она, — я согласна выполнить ее; но, помимо писем от генерала и господина Костера де Сен-Виктора, мне понадобятся все топографические сведения и все пароли, с помощью которых можно добраться до предводителей сообщества».

Костер де Сен-Виктор все это ей предоставил. И она уехала, с улыбкой на устах и жаждой мести в сердце.

XVII ПЕЩЕРА СЕЗЕРЬИ

Приехав в Париж, Диана испросила аудиенции у первого консула Бонапарта.

Это произошло через два или три дня после возвращения Ролана от Кадудаля. Как известно, Ролан почти не обращал внимания на женщин. Он видел Порцию, но прошел мимо нее, не поинтересовавшись, кто она. Возможно, впрочем, он и не понял, что перед ним женщина, и принял ее за шуана. Что же касается Барраса, то у него не было более никакой власти, и потому о нем Диана даже не подумала.

В своем прошении об аудиенции Диана написала, что она знает средство захватить Соратников Иегу и на определенных условиях, которые ей нужно обговорить с первым консулом лично, предоставит это средство в его распоряжение.

Бонапарт терпеть не мог женщин, вмешивающихся в политику.

Опасаясь иметь дело с какой-нибудь авантюристкой, он переслал ее письмо Фуше и поручил ему лично разобраться с тем, кто такая эта мадемуазель Диана де Фарга.

— Вы когда-нибудь видели Фуше, мадемуазель? — прервав свой рассказ, поинтересовался Эктор.

— Нет, сударь, — ответила Клер.

— Он до крайности уродлив. Бесцветные косые глаза, редкие соломенные волосы, землистый цвет лица, приплюснутый нос, кривой рот с мерзкими зубами, скошенный подбородок и борода того рыжего оттенка, от какого лицо кажется запачканным, — таков Фуше.

Красота питает естественное отвращение к уродству.

И потому, когда Фуше появился перед красавицей Дианой со своей отчасти раболепной, отчасти наглой физиономией, за которой угадывалась поддельная приниженность бывшего семинариста, девушку охватило чувство нравственного и физического омерзения.

Ей доложили о приходе министра полиции — это звание, открывавшее перед ним все двери, открыло ему и доступ к Диане, — но, увидев эту гнусную тварь, она невольно отступила к канапе и забыла предложить гостю сесть.

Фуше сам взял кресло и уселся; затем, поскольку Диана молча смотрела на него, не пытаясь скрыть гадливости, он произнес:

«Ну что, дамочка, у нас, выходит, есть кое-какие сведения, интересные для полиции, и мы хотим предложить ей сделку?»

Диана огляделась вокруг с таким сильным удивлением, что опытный чиновник прекрасно понял, что оно не было разыгранным.

«Что вы ищете?» — спросил он.

«Я пытаюсь понять, с кем вы разговариваете, сударь». «Да с вами, мадемуазель», — нагло ответил ей Фуше.

«Тогда, сударь, вы ошибаетесь, — сказала она. — Я не дамочка, а знатная дама, дочь графа де Фарга, убитого в Авиньоне, и сестра виконта де Фарга, убитого в Бурке. И я не намерена ни сообщать полиции какие-либо сведения, ни заключать с ней какие-либо сделки. Предоставляю это тем, кто имеет несчастье руководить ею или служить в ней. Я приехала искать правосудия, — поднявшись, добавила Диана, — но, поскольку у меня есть сомнения в том, что вы имеете к этой целомудренной богине какое-либо отношение, я буду вам весьма признательна, если вы соизволите понять, что, придя ко мне, ошиблись дверью».

Видя, что Фуше, то ли от изумления, то ли от наглости, не двинулся с места, она покинула гостиную и удалилась в свою спальню, заперев ее на задвижку.

Два часа спустя за ней от имени первого консула явился Ролан де Монтревель.

Ролан проводил Диану в зал для приемов, оказывая ей все знаки внимания, какие, благодаря утонченному воспитанию, направлявшемуся его матерью, он был приучен проявлять по отношению к женщинам, и отправился известить Бонапарта о посетительнице.

Бонапарт пришел через несколько минут.

Благожелательно кивнув Диане в ответ на ее поклон, он промолвил:

«Насколько я понял, этот грубиян Фуше, привыкший иметь дело со своими мерзавками, был в высшей степени непочтителен с вами. Простите его: чего можно ждать от бывшего педеля ораторианцев?»

«От него я и не ждала ничего хорошего, гражданин первый консул, но вот от вас я могла ждать другого посланника».