Эктор де Сент-Эрмин. Часть первая - [49]

«Хорошо, сударь! — сказала Диана. — Благодарю вас».

«Можно поинтересоваться, когда вы намерены выехать?»

«Сегодня вечером; почтовые лошади и карета ждут меня у ворот Люксембургского дворца».

«Позвольте задать вам деликатный вопрос, ведь я обязан спросить вас об этом».

«Спрашивайте, сударь».

«У вас есть деньги?»

«В этой шкатулке шесть тысяч франков золотом, то есть больше, чем шестьдесят тысяч в ассигнатах. Как видите, я могу воевать за собственный счет».

Баррас протянул руку прекрасной путешественнице, но та словно не заметила этого учтивого жеста.

Она сделала безупречный реверанс и удалилась.

«Что за очаровательная змея, — сказал Баррас. — Не хотел бы я оказаться на месте того, кто ее пригреет!»

XVI МАДЕМУАЗЕЛЬ ДЕ ФАРГА

По воле случая мадемуазель де Фарга и Костер де Сен-Виктор встретились чуть не доезжая до деревни Ла-Герш, то есть в трех льё от того места, где стоял лагерем Кадудаль.

Стоило Костеру де Сен-Виктору, входившему в число самых элегантных кавалеров того времени и соперничавшему с первым консулом Бонапартом за благосклонность одной из самых красивых актрис той эпохи, увидеть очаровательную особу, мчавшуюся в открытой коляске, и он тотчас нагнал ее, воспользовавшись тем, что на подъеме коляска поехала шагом.

Сделать это ему было тем проще, что сам он ехал верхом.

Вначале Диана решила выказывать незнакомцу холодное равнодушие, однако он обратился к ней столь учтиво и в его поклоне и приветственных словах так чувствовалось дворянское благородство, что она держалась замкнуто не дольше, чем этого требовали дорожные приличия.

К тому же она находилась в совершенно новом для нее краю, где на каждом шагу могли неожиданно возникнуть опасности, а путешественник, пытавшийся завязать с ней знакомство, казалось, прекрасно знал эти места; он мог оказаться полезен ей, сообщив, например, где найти Кадудаля.

Оба они пошли на ложные признания.

Костер де Сен-Виктор сказал ей, что его зовут д’Аржантан и что он сборщик налогов в Динане.

Диана в ответ сказала ему, что ее зовут мадемуазель де Ротру и что она начальница почты в Витре.

Затем, обменявшись ложными признаниями, каждый из них решился на откровенность.

Дело в том, что оба они искали Кадудаля.

«Вы с ним знакомы?» — спросил д’Аржантан.

«Я никогда не видела его», — ответила Диана.

«Тогда, мадемуазель, я буду счастлив предложить вам свои услуги, — сказал лже-д’Аржантан. — Кадудаль — мой близкий друг, и сейчас мы уже настолько приблизились к тому месту, где нам предстоит встретиться с ним, что, мне думается, я могу без всяких нежелательных последствий признаться вам, что собираю деньги не для правительства, а для него. И если вы нуждаетесь в рекомендации, мадемуазель, то я вдвойне счастлив, что благодаря случаю — а лучше сказать, благодаря Провидению — вы оказались на моем пути».

«Откровенность за откровенность, — сказала Диана, — я такая же начальница почты в Витре, как вы сборщик налогов в Динане. Я последняя из знатной роялистской семьи, я должна осуществить возмездие и еду к Кадудалю, чтобы поступить к нему на службу».

«В каком качестве?» — спросил д’Аржантан.

«В качестве волонтера», — ответила Диана.

Костер с удивлением посмотрел на нее, а затем продолжил:

«В конце концов, почему нет; у Дюмурье в адъютантах были сестры де Ферниг. Мы живем в такое странное время, когда следует привыкать ко всему, даже к самому невероятному».

И больше он ни о чем не спрашивал.

В Ла-Герше они обогнали отряд республиканских солдат, направлявшийся в Витре.

В самом низу спуска с холма, на котором стоял Ла-Герш, дорогу преграждал завал из деревьев.

«Черт побери! — сказал Костер. — Ничуть не удивлюсь, если по ту сторону баррикады окажется Жорж».

Он остановился, сделал экипажу Дианы знак последовать его примеру и прокричал один раз неясытью, другой раз совой.

Ответом ему был крик ворона.

«Друзья узнали нас; пока оставайтесь здесь, я вернусь за вами».

Два человека выскочили из-за завала, расчистили в нем проход, и Диана, увидев, как ее попутчик бросился в объятия какого-то человека, поняла, что это, должно быть, был Кадудаль!

Через короткое время Кадудаль появился по эту сторону преграды и направился к Диане.

Подойдя к коляске, он снял шляпу.

«Мадемуазель, — сказал он, обращаясь к Диане, — в любом случае, продолжите вы свой путь или окажете мне честь, попросив моего гостеприимства, я настоятельно прошу вас поторопиться: менее чем через час здесь будут республиканцы, а мы, как видите, настроены оказать им теплый прием».

И он указал ей на баррикаду.

«И это не считая того, — продолжил он, — что полторы тысячи моих бойцов рассредоточены в этих зарослях дрока и вскоре зададут такую музыку, какую вам не часто доводилось слышать».

«Сударь, — сказала в ответ Диана, — я приехала просить вашего гостеприимства и благодарю случай, позволяющий мне наконец увидеть зрелище, присутствовать на котором мне всегда хотелось, — настоящее сражение».

Кадудаль поклонился, сделал знак своим людям, которые расширили проход, чтобы через него могла проехать коляска, и Диана оказалась по другую сторону баррикады.

Она огляделась вокруг и, помимо полутора тысяч человек, которые были рассредоточены в зарослях дрока и о которых ей говорил Кадудаль, увидела тысячу других бойцов, лежавших ничком на земле и державших в руках карабины.